Жанна Браун: Решительный сентябрь (журнальный вариант)

— Это неправда! Он всё врёт.

— Зачем?

— Да потому, что он подлый трус, вот зачем.

— Нет, вы слышите, Антонина Петровна? — изумилась Светлана. — Как тебе только не стыдно, Димитриев? Как у тебя язык повернулся говорить такое о своём товарище?!

— Он мне не товарищ, понятно?

Антонина Петровна встала, нервно стянула на груди платок.

— Подождите, Светочка. Здесь какое-то недоразумение. Я знаю своих ребят, знаю Серёжу… Мы сейчас с ним поговорим и всё выясним.

«Классная мама» смотрела на Сергея с надеждой. Она была расстроена Светланиным вмешательством и ждала, что Сергей поможет ей доверием, но Сергей чувствовал себя униженным и не желал теперь никаких задушевных бесед.

Он вскочил.

— Можете не верить! Вы только Ефимову своему верите!

Светлана вспыхнула, но тут же взяла себя в руки, уверенная, что главная задача пионервожатой не потакать, а обличать зло, и гневно сказала:

— Ефимов — настоящий пионер, и не смей говорить о нём гадости. Это ты всех опозорил! Это из-за тебя Нарыкова отказывается быть звеньевой. Принципиально!

— Ну и целуйся со своей Нарыковой! Принципиально!

И выбежал из класса.

Возле деревянного барьера раздевалки на низкой скамеечке сидела Маруся, уперев локти в колени и положив подбородок на сплетённые пальцы. Поза её выражала печаль и терпение. Увидев Сергея, она встала и шагнула ему навстречу.

— Димитриев, я ждала тебя. Ты обязан мне сказать.

— Что я обязан тебе сказать?

— Правду.

— Ах, правду?! А зачем она тебе понадобилась? Ты же с самого начала мне не поверила… Эх ты, донна Маня!

На парту перед Серёжкиным носом упал комок розовой промокашки.

— Можете прочесть, Димитриев. Я подожду, — сказал учитель, — а то Воробьёва погибнет от нетерпения.

— Я для дела! — пискнула Интерпол.

Под взглядами всего класса Сергей развернул катышек. «Во вторник тебя на пружине разбирать бупут», — буква «д» у Интерпола, как всегда, была похожа на «п». Та-ак, понятно.

— Всё будет гут, сказал Робин Гуд, — шепнул Вальтер, прочтя записку.

— Что-нибудь сложное? — спросил зоолог.

— Сложное, — дерзко ответил Сергей.

— Тогда, быть может, нам лучше вернуться к простейшим? — добродушно предложил зоолог. — Так, кто мне ответит, где живут эвглены и как они передвигаются?

Зазвенел звонок.

— До свидания, ребята, — сказал зоолог, складывая в старинный портфель с двумя медными застёжками тетрадки с лабораторными работами. — Димитриев, не горюйте. Как выяснилось, даже жизнь простейших сложна, а вы человек. Поэтому приготовьтесь, на следующем уроке я вас спрошу.

— Воробьёва, а ты откуда узнала?

— Своими ушами, своими глазами… — затараторила было Интерпол и тут же испуганно прикрыла рот ладошкой.

В дверях класса стояла пионервожатая Светлана.

— Димитриев, во вторник на сборе дружины будет обсуждаться твоё персональное дело. Ты понял, Сергей?

— Плакало наше первое место, — сокрушённо сказал Ефимов. Сокрушённо и громко, чтобы Светлана успела услышать и оценить.

Вальтер вскочил.

— Ты! — сказал он, оттопыривая толстые губы. — Эвглена зелёная! Тебя под микроскоп надо! Концом иголки!..

— Ребята, успокойтесь, — потребовала Светлана, — вопрос слишком серьёзный, а вы ведёте себя по-детски… Мы не можем терпеть в своих рядах людей, которые размахивают кулаками направо и налево, похищают чужие тачки. Стыдно, Димитриев. Я думала, ты умный, а ты, оказывается, просто хулиган. Неужели тебе никто не говорил, что это аморально? Я надеюсь, что на сборе ты наберёшься мужества, честно признаешь свою вину и извинишься перед Ефимовым.

— А если честно не признаюсь? — накаляясь, спросил Сергей.

— Тогда мы исключим тебя из пионеров и снимем галстук, — напряжённым голосом сказала Маруся и встала за партой. — Димитриев, как тебе не стыдно? Ты же… ты же книги хорошие читаешь!

— Правильно, — поддержала её Интерпол. — Нарыкова, я тебя уважаю!

— Ах, вот как? — заикаясь от бешенства, спросил Сергей. — Г-галстук снимете, да? Т-ты, Нарыкова, снимешь? А кто ты такая, чтобы г-галстуки снимать?

— Сергей, — Светлана побледнела, — о чём ты говоришь? Ты переходишь границы… всякие границы!

Но Сергея занесло. Трясущимися руками он развязал галстук и протянул его Марусе.

— На. Забирай! Я, может, и сам не хочу быть в одной дружине с тобой и с Ефимовым!

Широкая ладонь Вальтера легла ему на плечо.

— Старикан, — испуганно сказал он, — ты что? Не надо…