Давид Гроссман - Бывают дети-зигзаги

Свободной рукой Лола Чиперола указала на что-то снаружи. Феликс кивнул. Я услышал, как она сказала что-то об украденном у нее море. Он обнял ее, утешая. Она положила голову ему на плечо:

— Только в сказках встречаются такие, как ты, Феликс.

— По тому, какая есть жизнь в нашем мире, только в сказках и можно жить, а?

Я кашлянул — пусть знают, что я не сплю. Лола Чиперола обернулась ко мне и улыбнулась. Не как актриса. Ласково, как улыбаются ребенку.

Феликс посмотрел на нее:

— И если я и Амнон выполняем это — ты отдаешь ему в подарок свой шарф?

Лола Чиперола с той же улыбкой скомкала край шарфа в руке:

— Если выполните — отдам.

— Выполним что? — спросил я сонно.

Осторожно, как будто я сделан из какого-то хрупкого материала, Лола протянула ко мне руку и теплой ладонью погладила меня по лицу, снизу вверх, от подбородка ко лбу. От ладони шел мягкий свет, так не вязавшийся с ее сценическим голосом и царственным лицом. Пальцы коснулись моих век и той самой точки во лбу, но я не услышал жужжания, а почувствовал только, как глаза мои под ее рукой становятся большими и ясными, чистыми и честными.

— Если вернете мне мое украденное море, — тихо сказала она.

Я не мог произнести ни слова. Я ничего не понимал. Просто кивнул из-под ее руки. Для нее я готов на все.

— А поскажи, госпожа Чиперола, — поинтересовался Феликс, секунду подумав, — может, есть у тебя случайно какой-то бульдозер?

Лола Чиперола на секунду задумалась:

— Бульдозер? Кажется, есть один… — Она прошла к холодильнику, заглянула в него и крикнула с кухни: — Вот незадача! Только вчера выбросила последний!

— Может, завалился в каком-то ящике? — предположил Феликс, и открыл свой чемоданчик, и принялся рыться в нем, и вытащил еще одни усы — у него, видимо, была целая коллекция, на любой вкус, — и прилепил на подбородок две волосатые бородавки. Лола бросилась в соседнюю комнату и принесла рваную рубашку и залатанные брюки, оставшиеся у нее от одного из спектаклей. И в мгновение ока Феликс превратился в жалкого сгорбленного нищего, приволакивающего левую ногу:

— Как наше самочувствие, господин Файерберг, Амнон? Мы устали или готовы выходить для небольшой ночной работки?

Я чувствовал себя разбитым, но не подал виду. Спросил, куда мы собираемся.

— Объясняю все по дороге. Потом возвращаемся за шарфом. Ну, и за Лолой.

— И помни, — предупредила его Лола, изящным движением поправляя шарф, — я отдам его только в обмен на море. Только море, и ничего больше. Одно лишь море.

Под конец она сделалась веселой и легкой и пританцовывала, как девчонка. На сцене она никогда не была такой.

— Ррррр, — прорычал Феликс, подмигивая ей, приставил ко лбу два пальца и пошел штурмом на шарф, а она отпрыгнула с испуганным визгом. Он бросился за ней, пытаясь поймать, а она упала на одно колено возле кушетки и набросила шарф на голову. Феликс топнул ногой и расхохотался, и смеялся, пока не поймал мой взгляд.

— Прошу извинения, — воскликнул он, мгновенно напустив на себя суровый вид, — я просто шутил! Совсем забыл! — И ударил себя по лбу.

Ну ладно.

Мы вышли на улицу. Снаружи было темно и прохладно. Над головой шелестели деревья, над ними висела круглая, почти полная желтая луна. Все нормальные люди, не такие профессионалы, как мы, давно спали в своих кроватях. И только мы с Феликсом Гликом, легендарным преступником, пробирались по ночным улицам.

— Сейчас так, — остановил меня Феликс. — Я иду первый. Ты — пятьдесят метров сзади. Если есть проблема, полиция или что — шшш! Сразу прячешься. Потом возвращаешься домой к Лоле. Не ждать меня на улице!

— Но куда мы идем?

— К морю. Там есть проблема. Мы идем на берег, ищем один бульдозер. Это легкая работа. Приходим, делаем, большое спасибо, шабат шалом.

— Подожди! Какая проблема?

— Объясняю потом! Сейчас надо, чтобы мы пошли!

И исчез. Даже «айда» не сказал. Я вообще не понял, куда он делся. Нырнул в темноту — и нет его.

И снова вынырнул метрах в пятидесяти от меня. Как ему это удается? Он бегает или летает? В мгновение ока он оказался на другом конце улицы, сгорбился и медленно побрел, приволакивая ногу.

Я пошел за ним, слишком напуганный, чтобы соблюдать дистанцию. Бросил взгляд назад, посмотрел по сторонам. Это было что-то новенькое: преследовать человека, который попросил об этом сам, и одновременно глядеть, нет ли слежки за мной.