Юрг Шубигер - Где лежит море?

Мой путь проходил мимо дома Мужика. Он стоял перед дверью своего дома и делал наклоны: вниз — вверх, вниз — вверх…

— Извините! — крикнул я. — Не подскажете, как пройти к морю?

— А тебе зачем? — спросил Мужик, совсем запыхавшись.

Этого я и сам не знал. Просто мне не терпелось наконец-то очутиться на море.

— Хочешь на него посмотреть? — спросил Мужик.

— Очень, — ответил я. — Особенно вечером, когда оно все красное на закате. Говорят, что море такое… такое…

— Я тоже много чего о нем слышал, — сказал Мужик. — Так что я поеду с тобой.

Топ-топ-топ, цок-цок-цок — вот нас и оказалось двое. Дорога спускалась вниз, а солнце поднималось все выше и выше. Начинало теплеть. Я немного повалялся на лужайке во влажной траве. Становилось жарко.

— А ты уверен, что море у нас впереди, а не позади? — спросил я.

— Конечно, — ответил Мужик. — Ведь за нами горы. А ты когда-нибудь видел, чтоб море было на горе?

— Вообще-то я еще никогда не видел моря, — сказал я.

— Я тоже, — сказал Мужик. — Но мне кажется, что оно должно быть внизу — там, куда стекает вода.

— Ты прав, — сказал я. — Мог бы я и сам догадаться.

Дорожка под нами стала совсем узкой и крутой. Мы шли друг за дружкой. Впереди я, позади он.

— Эй, Хряк, посмотри! — крикнул Мужик и указал мне на глубокое ущелье.

Я посмотрел, и мы пошли дальше.

Постепенно наши тени сделались длиннее. Точнее, тень Мужика выросла в длину, а моя — в ширину.

Мы решили переночевать под деревом, над которым стояла луна. В темноте листья у дерева казались черными и странно шуршали. Не знаю, было ли нам страшно. Вроде было, а вроде и нет. Вскоре неясный шум слышался уже отовсюду. В ушах у меня тоже шумело.

— Как на море, — подумал я.

— Как на море, — громко сказал Мужик.

Утром он снова стал кланяться и выпрямляться: вниз — вверх, вниз — вверх, вниз — вверх, пока не запыхался. Тут начал накрапывать дождик, и мы пошли дальше. Топ-топ-топ, цок-цок-цок — так мы и шли, на всех своих шести копытцах.

В первой же деревеньке, которую мы проходили (а может, и во второй), я раздобыл себе на обед свекольной ботвы и пучок вялого салата.

Мужик съел гуляш. Чтобы не слышать, как он чмокает, я принялся чавкать.

— Ты чавкаешь, — заметил он.

— А ты чмокаешь, — сказал я.

— Ну и что? — спросил он.

Я промолчал.

Тем временем дождь пошел сильнее. Мужик сказал, что погода бывает только двух видов: плохая и хорошая, дождь — это плохая погода.

Мы шли и шли. Топ-топ-топ, цок-цок-цок. Облака толпились у нас над головой, как стадо овечек. Но если бы кто-то решил это стадо пасти, ему пришлось бы туго.

Наступил вечер. Мужик захотел найти сухое место для ночлега, и мы сняли номер в гостинице.

Я устроился на коврике, а он улегся в кровать, включил свет и стал шуршать газетой. Наконец он потушил свет. А потом вдруг встал и поспешно прошел мимо меня. Я услышал, как он писает.

Когда я проснулся, Мужика нигде не было. Я заглянул в туалет, осмотрел кровать. Никого. Тогда я вышел на улицу, и копытца сами вывели меня на дорогу. Цок-цок-цок. Небо над моей спиной было серым. Дождь перестал. Но в воздухе все еще стоял запах дождя и горькой полыни. Местность здесь была плоская, как блин. Так что вода никуда не стекала, а стояла в длиннющих канавах вокруг поля.

— Простите, — крикнул я одной крестьянке. — Не подскажете, как пройти к морю?

— К морю? — переспросила она.

— К морю! — громко повторил я.

Она сказала, что не знает. Корова, которая паслась с ней рядом, подняла голову и тоже посмотрела на меня. Я пожелал женщине всего хорошего, кивнул корове и пошел дальше.

Я шел и шел, хотя казалось, будто я стою на месте, а то и вообще двигаюсь назад. Гирлянды деревьев и телеграфных столбов становились все длиннее и тянулись через все небо — от края до края.

В предыдущую ночь мне приснился Мужик. Он говорил: «Хряк, ты только посмотри!» Больше я ничего не запомнил. А может, больше ничего и не было. Во сне он мне показался симпатичным. Да и наяву тоже. Я это понял, когда мы с ним снова встретились. Но прежде чем это произошло, наступила длинная ночь.