Канни Мёллер - Поздравляю, желаю счастья!

— Ты все-таки приехала, — скорее прошептал, чем проговорил он.

— И Лу тоже.

Услышав свое имя, Лу тихонько подошла и встала рядом, словно для семейной фотографии.

— Это Элли придумала, — трусливо сказала она.

— Идите ко мне, — папа распростер объятья.

Мы улеглись по обе стороны от него: больничная кровать была узкой, но мы уместились.

Папа обнял нас, и в это мгновение я почувствовали, как он рал, что мы приехали.

Кажется, потом мы заснули. Поговорить можно было и после: сейчас нам просто нравилось лежать в папиных объятиях, в теплой постели. И знать, что мы все-таки добрались туда, где он.

Дверь распахнулась, и нас ослепил свет верхней лампы. Послышалось звяканье посуды и громкий скрип столика на колесах. Только оказавшись у самой кровати, медсестра, которая принесла папе вечерний кофе, заметила, что он в постели не один.

— Господи ты боже мой! — ахнула она, едва не уронив поднос.

— Позвольте представить моих дочерей! — произнес папа. — Встаньте, девочки! Это медсестра Анника.

Мы вежливо поздоровались, словно пятилетние девочки в нарядных платьицах в гостях у дальней родственницы. Медсестра Анника улыбнулась нам. Мне показалось, она вот-вот потреплет меня по щеке и спросит, сколько мне лет.

Папа прекрасно справлялся со всеми делами, несмотря на гипс.

— Можно мне позвонить, сестричка?

Сестричка Анника улыбнулась и кивнула: конечно, можно. И, если новых пациентов не появится, мы с Лу можем переночевать в папиной палате.

— Может быть, вы проголодались, девочки? Пойдемте-ка на кухню, посмотрим, что там есть!

Папа набрал номер и попросил меня поговорить с мамой.

— Пожалуй, так будет лучше, — быстро добавил он.

Мама с пониманием отнеслась к сложившейся ситуации. О том, что я уехала, она догадалась, прочитав записку, однако, как рядом со мной оказалась Лу, ей было непонятно.

— Она так хотела поехать со мной. — сказала я, надеясь, что мама не станет требовать, чтобы сестра подтвердила мои слова.

— А как же ее лекарства?

— Все в порядке, — соврала я.

— Вот и хорошо, — успокоилась мама, очевидно, ничуть не обескураженная тем, что вся ее семья внезапно оказалась в больнице города Люлео.

Папа взял трубку.

— Мы приедем завтра или, самое позднее, послезавтра. Справишься пока без нас?

— Справлюсь ли я?! — казалось, у нее перехватило дыхание.

В больницу Лу позвонил папа, но, пытаясь объяснить, куда она делась, запутался в словах, поэтому трубку взяла Лу и сказала, что мы очень спешили, поэтому сегодня она без лекарств. Женский голос на том конце провода звучал жестко, и Лу пришлось на мгновение отвести трубку от уха. Она слушала возмущенные реплики женщины, все больше меняясь в лице.

Папа снова взял трубку.

— То есть вы хотите сказать, что ей нельзя сделать небольшой перерыв? — осторожно поинтересовался он.

Слова в трубке посыпались автоматной очередью: так относиться к приему препаратов нельзя, неужели папа Лу этого не понимает?

— Тогда остается только один выход, — спокойно ответил папа.

— Она должна вернуться — сегодня же!

— Мы приедем завтра, — сказал папа. — Девочки устали, а мне нужно успеть выписаться.

— В таком случае нам придется отправить за ней полицию! — сообщил голос.

— Тогда у меня есть другой вариант, — ответил папа и позвал медсестру Аннику. Быстро вникнув в суть дела, она взяла трубку и огласила целый список успокоительных препаратов, которые имелись в больнице Люлео.

В конце концов, все уладилось.

Папа обнял медсестру Аннику, выразив огромную благодарность: он безумно счастлив, что рядом есть понимающий человек, который, к тому же, умеет думать сердцем.

При словах ««думать сердцем» перед глазами у меня возник Ругер. Это было о нем. Но как бы мне ни хоте лось поговорить с ним, я понимала, что в его жизни телефонов не существует. Так что мне оставалось только скучать.

Потом мы втроем плюс медсестра Анника сидели в больничной кухне. Мимо сновали другие медсестры, но Анника сидела как ни в чем не бывало — видимо, она могла себе это позволить, потому что много раз работала на перерывах. Мы с Лу ели разогретую еду, оставшуюся после ужина. Гуляш, на который не пожалели моркови, и бутерброды с сыром, которые почти не успели размякнуть.

Папа с Анникой пили чай, и папа поведал свою недолгую историю работы коммивояжером.

— В Арвидшуре у меня закупили сто банок и пятьдесят флаконов, сказав, что «Вивамакс» — именно то, что нужно северянам в темное время года. Но когда я начал выкладывать товар в Арьеплуге, на меня чуть не спустили собак. Они решили, что «Вивамакс» — чистой воды надувательство. Хочешь быть здоров — жуй ягель и обтирайся пижмой.