Сёрен Ульссон - Дневник Берта

— Непобедимый Ассистент Юханссон, — поправил я.

Непобедимый Ассистент Юханссон заснул в ту же секунду.

Мне снилось что-то о последнем задании Треба Волкера. Треб Волкер боролся с семью парнями.

Вдруг что-то стало тыкать меня в живот. Я проснулся.

— Что ты обычно делаешь, когда идёшь спать? — спрашивал Оке. Он объяснил, что хочет провести исследование.

Мне пришлось рассказать. Вот что я сказал:

1. Я ложусь.

2. Я закрываю глаза.

3. Я расслабляюсь.

4. Я думаю о приятном. Мультфильмах и вообще.

5. Я не думаю о неприятном (как гробовая бацилла, очки и Глыба).

6. Я засыпаю.

— Понял? — спросил я.

Но Оке не понял. Он спал.

Утром мы продолжали колдовать. Мы хотели заколдовать телевизор, чтобы из него пошла вода. Мама нас выгнала. Мы пошли во двор. На скамейке сидел Капитан.

— Мы — фокусники, — сказали мы.

— Хорошо, приколдуйте сюда женщину, — ответил Капитан.

Этого у нас не получилось.

— Приколдуйте тогда мою потерянную каску, — требовал Капитан.

И этого у нас не получилось.

— Что же вы тогда можете? — вопил Капитан.

— Мы можем вас заколдовать, и вы будете невидимым, — предложил Оке.

Придурок Оке.

— Фокус-покус, филийокус, теперь вы невидимый, Капитан.

Я это подтвердил.

Где вы, Капитан? — спросил Оке, оглядываясь кругом.

— Вы меня не видите?

Капитан скорчил рожу, чтобы мы рассмеялись.

Мы сдержались.

— Ха-ха, — сказал Капитан. — Я невидимый. Это я должен проверить.

Потом он пропал.

Ютта сидел во дворе со своей дочкой. Ютта курит.

— Совершенно опасно для жизни, — сказал Оке.

Ютта повернул лицо к солнцу.

— Теперь я буду загорелым и красивым, — сказал Ютта.

— Ага, как брусничное варенье, — ответили мы и убежали.

Вечером празднуется Вальборга. Тогда всё горит. В основном костры и вообще.

Три года назад горело особенно хорошо. Я был у моих двоюродных братьев Томпы и Клюдде в Западном Гётланде. У них в подвале было множество хороших вещей. Например, ящик с мусором.

— Из этого выйдет хороший майский костёр, — сказал Томпа.

— Согласен, — ответил я.

Клюдде поинтересовался, не опасно ли это.

— Конечно, нет, — сказал Томпа.

— Согласен, — ответил я.

Мы устроили майский костёр в подвале. Он горел хорошо. Слишком хорошо. После этого в подвале не осталось никаких хороших вещей. Все они сгорели. Я и Томпа никогда бы не признались. Это сделал Клюдде. Он получил приз пожарной охраны за лучшее ябедничество. Глупо с нашей стороны, что мы не признались. Мы жалели в течение девятнадцати минут. После этого мы сообщили пожарной охране о других пожарах. На всякий случай, вдруг у них ещё осталось несколько призов.

— Горит в загоне, на холме и около площади, — сообщили мы.

— Мы знаем! Это майские костры, — ответила пожарная охрана и положила трубку. Приза нам не досталось.

Однажды нам с Оке удалось прожечь дырку в папиных брюках. Папа этого не обнаружил, пока не пришло время идти на работу.

— Брюки загораются быстро, — сказал Оке.

— Как и папина вспыльчивость, — сказал я после того, как папа нас выругал.

— Тот, кто играет с огнём, писается в кровать, — сказал папа.

— Значит, каждый малыш — пироман, поскольку они писаются постоянно, — ответил я.

Хорошо сказано. Я думаю, что с формулировкой мне помогло моё шестое чувство.

Я куплю электродрель.

— Что ты будешь делать с дрелью? — удивляется мамаша.

— Сверлить понемногу, делать дырки в стенах и вообще.

— Одолжи папину дрель, — предложила мамаша.

— А если он её кому-нибудь одолжит как раз тогда, когда она мне понадобится? И вообще папина дрель дурацкая.

— Незачем тебе покупать совершенно новую дрель, чтобы сделать несколько дырок, — ворчала мамаша.

— Всегда хорошо иметь такую вещь, для разных нужд.

Дискуссия окончилась.

Сегодня по радио сказали, что пришла весна.

Я написал весеннее стихотворение:

Я думаю, что через десять лет все автомобили смогут летать.

Конец простой — вампира вой

Мама Оке умерла. Оке из-за этого переживает. Вчера он был грустным. Я и Малыш-Эрик пытались поднять Оке настроение. Но нам это не удалось. Потому что у Малыша-Эрика болели уши. У меня самого проблемы похуже, чем больные уши и мёртвые мамы. У меня плохое зрение. Я — носитель очков. Я никому не показываюсь. Только Оке и Малышу-Эрику. Они заявили, что мне идут очки. Врут они. Проклятая гробовая бацилла. Я спрятал очки в заднем кармане. Потом я со всей силы садился на всё, на что только мог. Очки выдержали. Неудача.