Дарья Лаврова - Магия любви. Самая большая книга романов для девочек (сборник)

Когда до электрички оставалось минут семь, к Варе вдруг обратился Белецкий.

– Послушай, – начал он довольно нерешительно и продолжил далее в том же духе: – Ты не видишь на платформе Варвару Симоненко из вашего класса? Я ведь никого из ваших не знаю…

– Издеваешься, да? – рассердилась Варя.

– Нет! Вовсе нет! – поспешил заверить ее Белецкий. – Понимаешь, Толик Афанасенков сказал, что я должен поехать в питомник с Симоненко, а я ее не знаю. Может, она где-нибудь стоит, но я же не могу ее узнать, раз с ней совершенно не знаком.

– Ну, ты даешь, Белецкий! Что-то я не могу понять, почему вдруг со мной должен ехать ты, а не сам Афанасенков? Где Толик?!

– Что значит «со мной»? – не захотел отвечать на ее вопрос Александр.

– Это значит, что меня зовут Варя! А фамилия моя – Симоненко! Где Толик, я тебя спрашиваю!

– Как?! Ты – Симоненко?! Не может быть…

– Да! Представь, что я и есть Варвара Симоненко! Только документа, подтверждающего мою личность, я тебе предъявить не могу, так как его у меня с собой нет! Отвечай немедленно, где Афанасенков!

Растерянный Белецкий помолчал немного, а потом сказал тоном обиженного ребенка, которого обманули взрослые:

– Почему же Толик мне не сказал, что Варвара – это ты? Впрочем… – Александр безнадежно махнул рукой, – откуда ему знать…

– Слушай, Белецкий! Я уже теряю терпение! – возмутилась Варя. – Ты мне наконец скажешь, что случилось с Толиком?

– С Толиком… – эхом откликнулся одноклассник Афанасенкова. – Ах, да… С Толиком… Он заболел…

– Как заболел? Чем? Скоро ж Новый год!

– Заболел и все! Болезни наплевать на праздник… Ангина у него… гнойная… У нее какое-то трудное название, кажется, на букву «л»… Я не запомнил, никогда не болел…

– Лакунарная, наверно. Я знаю, я болела. А почему он мне не позвонил?

– Он звонил, но ты почему-то не отвечала!

Варя выхватила из кармана мобильник, увидела его темный экран и огорченно воскликнула:

– Отключился! Я же утром видела, что батарея почти разрядилась! Хотела зарядить и забыла!! Вот ворона!! – потом она посмотрела в глаза Белецкого и спросила: – Значит, никуда не едем?

– Нельзя не ехать! Иван Степанович… ну… дед Толика, и елку для нас приготовил, и лапник… Будет нехорошо, если не поедем…

– Так как мы поедем, если не знаем куда?! Это ж не город! Лес! Там не у кого спросить: «Как пройти?»

– Я знаю, как добираться. Мы с Толиком уже ездили на тридцать пятый километр.

– Зачем?! – глупо спросила опешившая Варя.

– На лыжах катались. Потом в питомнике были. Иван Степанович нас чаем поил, с пряниками…

– Ты?! Катался на лыжах с Афанасенковым?!

Белецкий скупо улыбнулся и утвердительно качнул головой.

– А где санки? – продолжила задавать вопросы Симоненко. – Толик обещал какие-то большие санки взять… Я много нести не могу, у меня рука еще не очень хорошо действует.

– Вон стоят, – ответил Белецкий и показал рукой на газетный киоск. К стене действительно были прислонены необычно большие сани.

– Вот это да! – не могла не восхититься Варя. – Я таких никогда не видела. Для чего они?

– Толик сказал, что раньше его дедушка и бабушка жили в частном доме, держали корову. На таких санях зимой возили бидоны с молоком на продажу.

Варя хотела сказать, что на таких санях спокойно можно довезти и елку, и лапник, и ее помощь вовсе не нужна, но вспомнила, что Толику, по словам Маши, просто хотелось завязать с ней в этой поездке особые отношения. Но этого Сашку она не могла бросить. Он казался до того нелепым и ни к чему не приспособленным, что помочь ему надо было обязательно. Да и электричка уже подъезжала к платформе.

– Ну так что, едем? – спросил Белецкий. – Ну… или я могу один…

Варя молча направилась к дверям электрички, одноклассник Толика метнулся к саням. Ребята только успели заскочить в тамбур, как двери за ними захлопнулись.

В полупустом вагоне Варя села рядом с Белецким, а не напротив, чтобы не надо было смотреть ему в глаза. Она чувствовала себя неловко. Конечно, сегодня на платформе он говорил с ней как нормальный человек, но она помнила его ледяной взгляд и презрительную вежливость, когда ей приходилось общаться с ним раньше. Какое-то время они ехали молча, а потом Белецкий спросил:

– Рука еще очень болит?

– Не очень. Но она пока слабая какая-то, – ответила Варя, раздумывая о том, спрашивает он только из вежливости, чтобы поддержать разговор, раз уж они вместе едут, или его и впрямь интересует ее самочувствие. Конечно, скорее первое, чем второе, но все равно было приятно, что он поинтересовался, поэтому она решила его успокоить: – Да пройдет все, надо только время.