Юрий Сотник - Рассказ о говорящей собаке

Письма принимали только туда, а оттуда — листок, прижатый лбом к стеклу.

Без Булочной было тоскливо, недоставало нам и осуждающих взглядов высокомерной Белоножки.

А время шло, на больничном дворе появлялись родители с узлами одежды, увозили домой своих детей.

На исходе месяца Белоножка написала нам, что ее не отпускают, может быть, пройдет еще долгая неделя в больнице.

«А Булочная выписывается», — с грустью добавляла она.

«Ребята, меня хотят выбросить отсюда через два дня, — читали мы в записке, которую Булочная приклеил слюнями к стеклу. — Мне здесь здорово понравилось, и я хочу здесь полежать еще недельку. Сходите ко мне домой, скажите бате, что ищете в моих тетрадках контрольные задачки, а сами найдите в батиных книгах в шкафу симптомы какой-нибудь новой болезни и срочно принесите мне в больницу. Век вам этого не забуду».

— Вот еще дело, — буркнул Суббота. (Мы шли к выходу из больницы.) — Понравилось! Знаем!

— Ты тоже вообще… — сказал я Субботе.

— И вообще тоже, — ответил он.

Январь хранил молчание, обдумывая наши дальнейшие действия. Не так-то это просто — проникнуть в чужой дом под лживым предлогом и копаться в чужом шкафу. Ясно, что причина, предложенная Булочной, никуда не годилась.

— Андраша, ты мог бы сделать в классе доклад про скарлатину? — спросил Январь, когда мы поднялись на шестой этаж и остановились перед дверями квартиры Булочниковых.

Я немного подумал.

— Для Петра. Ефимовича?

Январь кивнул.

— Запросто сделаю, — подмигнул я.

Отец Булочной встретил нас, не скрывая своей радости:

— Булочная послезавтра будет дома, поехали, ребята, за ним на машине!

Мы сказали, что не может быть разговоров, конечно, мы поедем, если Булочную там не задержат.

— Петр Ефимович, — обратился я. — Вы не дадите мне какую-нибудь книгу про скарлатину и другие болезни? Мне нужно в классе доклад сделать.

— А тема?

— Ну, как уберечь себя от инфекционных заболеваний.

— Доклад на тему «Ну, как уберечь себя от инфекционных заболеваний»? — повторил Петр Ефимович.

— Ага.

— Миша… — сказал Петр Ефимович и сделал паузу. — Миша, я всегда высоко ценил твои способности, я не знаю в нашем доме никого, кроме тебя, Субботы и Января, кто был бы более сообразительным человеком. Мой Булочная уступает тебе по многим своим качествам. Я всегда восхищаюсь мастерством, с которым сделана табуретка, которую ты подарил Булочной на день рождения. Такую табуретку надо было сообразить. Я знаю, что ты не отличник, но твои четверки — это отметки человека, который знает, чего он хочет от жизни, не так ли, Миша?

— Да, — сказал я.

— Что говорить! У меня нет и сомнений, что ты великолепно делаешь доклады в своем классе.

— У-у-у! — поддержал Суббота это убеждение Петра Ефимовича.

— Я уверен, что доклады твои проходят на «ура».

Мне вовсе не становилось стыдно за вранье.

— Но, дорогой коллега, я несколько удивлен, почему такую тему поручили тебе? Согласись, что еще остались в науке некоторые вещи, до конца не познанные тобой? «Ну, как уберечь себя от инфекционных заболеваний…» Гм-гм-м… Разберешься ли ты?

— Он разборчивый, — махнул рукой Суббота. — Доклад надо делать — вот беда.

Для Субботы бедой были доклады, выступления на собраниях, заметки в стенгазету и домашние сочинения.

— Нет, Суббота, я не вижу в этом беды, — сказал Петр Ефимович, снимая очки, — это даже хорошо, что тебе, Миша, поручили доклад. Любой доклад развивает воображение, приучает говорить, мыслить логическими категориями. Может быть, мне сделать доклад в вашем классе? Я немного учился на врача… У меня высшее медицинское образование.

— А вас не будут слушать, — резко сказал Суббота.

— Правда, Петр Ефимович, правда, у нас такие змеи в классе.

Отец Булочной открыл книжный шкаф. Вручая мне огромный том «Курса острых инфекционных болезней» Г. А. Ивашенцова, он сказал:

— Миша, я с удовольствием даю тебе книгу, но с одним легким для тебя условием: если ты встретишь затруднение, знаешь, тут много латинских слов, если ты почему-либо не поймешь латынь или медицинский термин, ты подымешься ко мне, чтобы спросить. Хорошо?

— Он все поймет! — вскричали мои друзья, выхватив у меня книгу.

Впервые Петр Ефимович пожал мне руку.

Ну действительно, что могло быть непонятного в книге, которую мы не собирались читать?..

Тиф начинался сильным ознобом, головной болью, рвотой, болями в боку. Малярия начиналась тоже с озноба. Корь высыпала пятнами на лице. Сибирская язва Булочной не подходила, потому что ею болеет в основном крупный рогатый скот.