Леонид Жариков - Судьба Илюши Барабанова

ЦАРЬ-ГОЛОД

В самом низу был помещен стишок, не менее тревожный, чем весь плакат:

Где находится Поволжье, Илюша не знал, но ему казалось, что именно там бродит голодный Ваня. С необычайной ясностью представлял себе Илюша горькую судьбу потерявшегося брата. Вот он бредет по улице голодный, а солнце беспощадно печет его непокрытую голову. От таких картин душили слезы. Вот так обернулась жизнь: он, Илюша, хоть и не сладко ему живется, все же сыт. А Ваня скитается, а может быть, его уже на свете нет…

В газете «Коммуна», которую принес с собой Михеич, Илюша прочитал воззвание к жителям города:

«Дайте хлеба детям.

Товарищи! Когда мы голодали в 1918 году, жители Поволжья присылали нам сухари и муку. Теперь голодают там. У кого есть хлеб — несите в Комитет Помгола. Собирайте по сухарю, по горстке крупы. Спешите на помощь, потому что может быть поздно!..»

Бродя по лесу со стадом, Илюша напряженно думал, как помочь голодающим. Вот если бы случилось чудо, как в сказке, и увидел бы он сейчас живым отца. «Скажи, папка, как ты хлеб для голодных добывал?» — спросил бы Илюша. «Ездили от села к селу и просили — пожертвуйте хлеба для голодных детишек», — ответил бы отец. «А за что тебя убили, скажи?» — «Я и сам не знаю, сынок, за что меня убили. Я добро людям делал. Ты тоже так поступай в жизни. Сам будь голодным, а товарища выручи». — «Хорошо, папка, я буду так делать… Ваня тоже говорил — нельзя все себе заграбастывать…»

Хорошо думалось Илюше, да только проку мало.

Как же все-таки помочь людям? Слыхал Илюша, что в муку можно подмешивать размельченные желуди и тогда получается больше хлеба, но желуди еще не поспели, и могучие дубы в лесу стояли с увядшей листвой.

Так ничего и не придумав, Илюша в этот день не стал есть принесенную бабушкой ячменную кашу, а бережно завернул ее в лист лопуха и хотел спрятать, но Михеич заметил и спросил:

— Это зачем? Кому?

— В Помгол отнесу.

— Не выдумывай. Этим никого не спасешь…

В полдень прибежал в бор Степа. Он всегда придумывал разные фокусы, чтобы озадачить друга, подшутить над ним, развеселить. Так было и на этот раз. Таинственными жестами он поманил Илюшу в заросли, как будто увидел там белку, а сам незаметно прикрепил на сук большую печатную афишу и сделал вид, что он здесь ни при чем. Но Илюша понял. Подошел Михеич, и они вместе стали читать.

Это было объявление о предстоящем гулянье в городском саду:

ВНИМАНИЕ!

В воскресенье, 20 июля, в Загородном саду грандиозное гулянье под девизом

«СОХА И МОЛОТ В НАСТУПЛЕНИЕ НА ГОЛОД!»

Участие лучших артистических сил города!

Туманные картины! Разыгрывается в лотерее живая корова!

В саду открыты киоски для пожертвований. В заключение будет пущен воздушный шар.

Начало в 2 часа дня.

Плата за вход — два фунта сухарей или одна тысяча рублей совзнаками.

— Да-a… — протянул Михеич грустно и отошел от афиши. — По всей России идет гулянье, да такое, что не приведи господь…

— Знаешь, какой голод начался, — сказал Степа другу. — У нас в церкви молебен назначен.

— Будете у бога дождя просить? — пошутил Михеич. — Думаешь, поможет бог?

— Я об этом не знаю, а только господь милостив, — ответил Степа уклончиво.

— У твоего попа денег, поди, куры не клюют… Взял бы он да пожертвовал голодным.

— Меня это не касается, — сказал Степа.

— Почему же? Бог велит пополам делить, — не отставал Михеич.

Он явно дразнил Степу, но Илюша знал, как старый пастух любил его. Он просто хотел, чтобы Степа перестал верить в бога.

Степу атаковал и Илюша:

— Давай и мы придумаем, как помочь голодающим.

— Я придумал: буду просвирки собирать.

— А я свой хлеб оставлю. И потом все отнесем в Помгол.

Так и порешили. Правда, бабушка не очень баловала приемыша хлебом: за целый день если удавалось съесть кусочек, с осьмушку, и то хорошо. Все же Илюша стал беречь и эти кусочки. Сначала хотел сушить их на дереве: забрался повыше, нацепил на сучок, чтобы солнышко высушило. Утром глянул — нет хлеба: белочки постарались, да так, что и крошек не осталось. Тогда Илюша стал отдавать хлеб Степе, и тот прятал его на чердаке вместе с самой большой ценностью — говорящим радио. А чтобы мыши не забрались, обертывал ящик старым ватным одеялом.

Дней через пять, когда запасы увеличились до двух фунтов, друзья завязали просвирки и хлеб в платочек и помчались в Помгол.