Леонид Жариков - Судьба Илюши Барабанова

В эту минуту тишину улицы нарушил звук фанфары. Старушки закрестились: архангелы, что ли, затрубили о конце света?

Ребятишки, привлеченные невиданным зрелищем, лезли через заборы.

Поль подождал, пока соберется побольше пароду, и стал говорить нараспев, ни к кому не обращаясь:

— Слушайте, слушайте! Я — голос природы: в тиши ночи ожидаю вас, в журчанье ручья пою вам, в шуме ветра зову вас. Будьте сильными и свободными, уходите от каменных стен в зелень дубрав…

Собравшиеся ничего не поняли, но продолжали слушать.

Из окна хорошо было видно, что происходит на улице, но Илюша прятался за цветами, не хотел, чтобы его видели скауты.

На улице затевалась игра в городки. Уличную команду возглавил Бориска-Врангель. Принесли городки, палки, начертили два квадрата, и Врангель начал устанавливать в своем квадрате фигуру. Это была «колбаса». Илюша любил городки и знал: чтобы выбить «колбасу», надо очень метко попасть в передний городок, тогда остальные разлетятся сами. Но если промажешь, неловким ударом выкатишь городок из середины, то придется помучиться, выбивая остальные по очереди.

Врангель установил фигуру и подмигнул своим: дескать, покажем скаутам, как надо играть!

Первым начал Поль. Он прицелился и ловким броском вышиб все городки; они, точно брызги, разлетелись в разные стороны. Один даже завертелся юлой и закатился под соседнюю подворотню. Ребятишки с криками побежали за ним.

— Браво, Поль! — одобрил Гога Каретников и стал засучивать рукава, собираясь разделаться с очередной фигурой, которую с унылым видом устанавливал Врангель.

Это было «письмо» — пожалуй, самая трудная из фигур. Ее сначала полагалось «распечатать», то есть выбить центральный городок, поставленный на попа. При этом нельзя задеть битой ни одного из четырех, стоящих по углам квадрата: если хоть один упадет, надо начинать сызнова.

Полю нужна была победа: от этого зависел авторитет скаутов. Поэтому он не доверил сложную фигуру Гоге Каретникову, любящему похвастать. Поль целился старательно. Стекла его очков хищно поблескивали. Все замерли. Взмах — и опять ликующие возгласы встретили меткий бросок: палка-бита змеей проскользнула по центру и выбила средний городок. Остальные даже не шелохнулись.

Врангель вспотел, суетился, его команда отстала на три фигуры. Илюше стало жалко его, захотелось, чтобы выиграл Врангель, чтобы ребята на улице не поддались скаутам. Но где там, можно ли состязаться с такими ловкачами, как Поль.

— Я тебе говорил, — шептал Степа, — видишь, какие они мастера на все руки!

Между тем Врангель не хотел оставаться побежденным, он горячился.

— Давай в свайку сыграем! — приставал он к Полю.

— Это старомодная игра. Лучше мы вам новую игру покажем. Называется она футбол. Игра английская. «Фут» означает — ступня, а «бол» — мяч.

— Давай и мы пойдем? — тормошил Илюшу Степа.

— Иди, я не хочу.

— А меня примут, как думаешь?

— Не знаю…

Поль не забыл, зачем пришел на Солдатскую улицу. Он давно поглядывал на окна Дунаевского дома, ожидая, что Илюша выйдет. Потом заметил его в окне и подошел сам, поприветствовал Илюшу скаутским салютом, подняв пальцы на уровне плеча, потом подозвал друзей, и они по его команде трижды прокричали: «Болящему брату Илье Барабанову гип-гип ура!» Ребята с Солдатской улицы подумали, кто с завистью, кто с радостным удивлением: вон с кем водит дружбу «шахтер»!

Увидев, что Илюша все еще в бинтах и на улицу не выйдет, Поль организовал игру у него под окнами.

Перво-наперво Поль надул мяч, да так сильно, что ребятишки с недоверием ощупывали упругие круглые бока. Гога с Афоней разметили площадку, из двух кирпичей соорудили ворота, и Поль стал объяснять правила заморской игры. Всех заворожили новые слова: «корнер», «аут», «инсайт», «хавбек». В воротах стояла Варька и называлась «голкипер».

Когда началась игра, ребята погнались за мячом толпой, бестолково кричали, толкали друг друга. Горячее всех играл Степа. Его немилосердно «ковали», но он, поморщившись от боли и похромав, снова бросался в гущу свалки, поднимая концами длинных штанов облака пыли.

Новая игра так увлекла ребят, что они долго не отпускали Поля и его друзей.

— Павлик, когда еще придешь? — спрашивали они.

В ответ Поль сказал:

— Теперь мы вас ждем к себе. Приходите, мы с радостью назовем вас братьями.

Когда скауты ушли, Егорка набил соломой чулок, и ребята дотемна терзали его босыми ногами. Потом Левка, по прозвищу Шаляпин, по примеру скаутов выстругал посох, остальные свили из веревок лассо и набрасывали их на заборы, друг на друга, на девчонок, которые с визгом разбегались.