Леонид Жариков - Судьба Илюши Барабанова

— «Молодежь Калуц-кой губ-бернии, к тебе обращается комса… комсп… комсо…»

— Чиво нада? — оттолкнул его Мустай.

— Погоди, дай прочитать, — миролюбиво отозвался Шурик и опять стал паясничать, читая воззвание: — «Дети бродят по улицам, дрожа-сь от хыо-лода. Цветы жизни увядають…»

Мустай снова отпихнул Шурика, но тот продолжал валять дурака.

— Ты не русский, что ли? — спросил он Мустая. — Я хочу помочь голодающим, а ты прочитать не даешь.

Фоня с усмешкой следил за происходящим. Гога стоял серьезный, будто что-то выжидал, но вот он перевел взгляд о Илюши на Степу, стоявшего с ведерком и тряпкой в руках.

— А ты что здесь делаешь? Почему не в штаб-квартире?

— Я там ничего не потерял, — мрачновато ответил Степа.

— То есть как — не потерял? Ты обязан приходить на занятия.

— Не буду я ходить к вам.

— Нет, будешь.

— Не буду.

— Заставим… Ты достаточно морочил нам голову и ответишь перед Судом Чести.

— Я отвечу перед комсомольцами.

— Понятно… Не твой ли советник Барабанов научил тебя этому?

— Тебя не касается.

Гога помнил наказ брата и Поля терпеливо относиться к ребятам окраины, но тут Гога не мог справиться с собой. Он перевел взгляд на Илюшу и сказал:

— А ты верни деньги.

— Какие?

— Не прикидывайся дурачком. Я уплатил в школе за тебя и за твоего косого дружка сто миллионов.

— Полегче на поворотах, — обиделся Степа и перенес ведерко в правую руку, точно собирался драться. — Я тебе покажу, какой я косой!

— Заткнись тряпкой, которую держишь в руке, — посоветовал Гога, а сам продолжал спор с Илюшей: — Коротка же у тебя память. Помнишь, как я выручил тебя в школе? Что бы с тобой было тогда, если бы не я? Отдавай деньги.

— У меня нет.

— Врешь! Ты наше молоко продавал, а деньги прикарманивал.

— Не трогал я твоего молока.

— Акулина рассказывала, что кто-то доил нашу корову… Вот я скажу, и с тебя взыщут, как с вора.

— Если я вор, то ты… буржуйчик занюханный.

— Буржуем быть выгоднее, чем скотником. Знаешь ли ты, что от тебя навозом пахнет?

— А это пахнет? — спросил вдруг Мустай, поднося кулак к носу Гоги.

Но тот смерил татарчонка презрительным взглядом: что ему стоило одним ударом опрокинуть его на землю! Да только лучше не связываться: по улице ходят комсомольцы.

— Думаешь, если ты магазин открыл, то и власть твоя? — спросил Илюша.

— О власти не беспокойся. Она скоро будет у меня в руках.

— Как бы не так…

— Ты что, газеты не читаешь?

— Он их в лапти запихивает, — сказал Шурик.

— Зачем? — Фоня давал товарищу повод для издевки.

— Чтобы лапти не промокали, — ответил Шурик.

— Во всех парижских газетах написано, — продолжал Гога, — что в Москве тысячи рабочих восстали против большевиков и захватили Курский вокзал. Ленин умчал в Крым.

— Врешь! — вспыхнул Илюша и, чтобы досадить Гоге, добавил: — Товарищ Буденный всех вас, нэпманов, шашкой порубает.

— Испугались мы твоего Буденного!

— Испугаешься… — Илюша от обиды не знал, как побольнее ответить Гоге, потом вспомнил о разговоре комсомольцев и сказал: — Скоро мы вас налогами придавим. И магазин отберем.

— Воробья под крышей видел? — неожиданно спросил Гога. — Вот погляди, — и показал из-под ладони кукиш. — Ты как хлебал щи лаптем, так и будешь хлебать. В коммунизм собрались. Ехали-ехали, а теперь обратно подались.

— Почему? — спросил Фоня, чтобы снова поиздеваться.

— Колесо у них сломалось, вот и повернули обратно, — с серьезной миной сказал Шурик.

Дело шло к драке. Уже Мустай и Шурик уперлись грудью друг в друга, Фоня норовил зайти сзади, чтобы стукнуть Степу по затылку. В это время к ребятам подошла Валя Азарова, доверенная комсомольской ячейки за расклейку листков.

— Вы почему не клеите? — спросила она, догадываясь, что здесь назревал бой и она подоспела вовремя.

Напряженность разрядилась. И когда нэпманские сыпки скрылись за углом, Валя спросила:

— Чего они от вас хотели?

— Поговорили по душам…

Валя проводила врагов строгим взглядом и похвалилась:

— А я свои листки на базаре расклеила. Народ читает!

— Якши, будет хлеб детишкам, — сказал Мустай и нахмурился, должно быть, вспомнил умершего брата и родную эни, так и не вышедшую из больницы…

Вернувшись домой, Илюша столкнулся в передней с бабушкой. Она с любопытством оглядела его и спросила:

— Что это ты клеил в городе? Соседи сказывали.

— Листки про голод… чтобы детям помочь.

Бабушка пошла на кухню, шаркая валенками и бормоча: