Энн Брешерс - Третье лето Союза «Волшебные штаны»

Утвердительный ответ был бы выходом из положения, но Бриджит не хотелось врать.

— Нет. В общем, нет.

— Тогда, может, после лагеря? — предложил он. — Я подожду.

Он вел себя намного взрослее и разумнее, чем она тогда. Зачем лишать парня надежды?

— Может, когда-нибудь. Кто знает?

Несколько часов спустя Бриджит сидела рядом с Эриком и смотрела на пылающий закат.

— Знаешь, хочу кое за что перед тобой извиниться, — сказала она.

— За что же? — безразлично спросил он. Его волосы стояли торчком от соленой воды, а на лице появилась щетина. В общем, он выглядел спокойнее, чем тогда, в то лето.

— За то, что было два года назад.

Эрик опешил, но ничего не сказал в ответ.

— Представляешь, Джэк Нотон хочет быть моим парнем. Он милый, но я вспомнила о том, как вела себя с тобой, и мне стало стыдно. — Она бросила камушек в воду и глубоко вдохнула теплый летний воздух. — Так вот, прости меня. Я, наверное, казалась тебе смешной.

Эрик сморщился, словно от боли. Он молчал.

Бриджит обняла загорелые колени и прижалась к ним подбородком.

Она боялась поднять взгляд. За все это время они ни разу не говорили о том, что были знакомы раньше, ни разу не сказали «мы».

Но теперь она нарушила негласный договор, и не потому, что хотела вернуть все назад. Ей вспомнилась знаменитая фраза Юлия Цезаря: «Я пришел не восславить нас, но похоронить».

Эрик пригладил волосы.

— Ты не казалась мне смешной, — медленно произнес он после паузы. — Все намного сложнее.

— Но это я была во всем виновата, я знаю.

Он казался подавленным и растерянным одновременно.

— Я больше не буду об этом говорить, — мягко сказала Бриджит. — Обещаю. Забудь. — По щекам покатились слезы, и она быстро отвернулась.

Он заговорил, но так тихо, что Бриджит с трудом разбирала слова.

— Ты действительно думаешь, что я могу все забыть? — Он потер глаза. — Что все произошло по твоей вине? Что я этого не хотел?

К ним опять пришел Брайан, поэтому Тибби сидела в своей комнате.

Брайан навещал Катрину почти каждый день: он рисовал ей огромного дракона.

Тибби была уверена, что Брайан хочет ее видеть, но она боялась остаться с ним наедине. Каждый раз, когда она спускалась на кухню, чтобы пошарить в холодильнике, Брайан смотрел на нее своими большими карими, как у спаниеля, глазами, в которых читался вопрос: «Почему ты меня избегаешь?» Но Тибби продолжала его избегать, потому что не знала ответа.

Тибби лежала на кровати, оставив дверь приоткрытой, когда к ней ворвалась Кармен.

— Ты соображаешь, что делаешь? — накинулась она на подругу с порога.

— Ты о чем?

— Почему ты не с Брайаном? Бедный парень умирает от отчаяния.

— Он пришел к Катрине! — с вызовом сказала Тибби.

Кармен рассердилась еще больше:

— Не придумывай, а? Он действительно любит Катрину, но хочет видеть ТЕБЯ.

— Может, я не хочу.

Кармен вздохнула:

— Брайан тебя любит, и ты его тоже, признайся. Так к чему все эти выкрутасы? Учти, через полтора месяца ты уезжаешь в Нью-Йорк. Вам нельзя вот так расстаться.

Тибби устала это слышать. Не далее как утром мама пела ту же песню.

— Ну почему вы все мечтаете, чтобы я была с Брайаном? Почему он должен быть моим парнем? Разве если у тебя никого нет, ты не человек? Почему надо обязательно быть в кого-то влюбленным?

— Совершенно необязательно быть в кого-то влюбленным, — назидательно сказала Кармен. — Но ведь ты влюблена. И Брайан для тебя не просто старый приятель. — Кармен критически оглядела захламленную комнату Тибби. — Или дело в Катране? Но она уже почти поправилась, так что можешь подумать и о себе.

— Катрина тут ни при чем. Никто ни при чем. Кстати, с чего ты взяла, что Брайан мне нравится?

Кармен прищурилась:

— Ты хочешь сказать, что не нравится?

Если бы Тибби сказала «да», она бы солгала. Поэтому она промолчала.

— Привет, пап, это я.

— Привет, зайка. Рад тебя слышать. Что-нибудь случилось?

Кармен и Ал обычно созванивались по воскресеньям.

Кармен не без злорадства объявила маме о том, что не поедет в Виллиамс, но разговор с папой все время откладывала.

— Я… э-э-э… Как Лидия?

— Отлично.

— А как Криста?

— Тоже хорошо. — Алу обычно неловко было говорить о падчерице. Они жили вместе, в то время собственная дочь общалась с ним только по телефону — раз в неделю.

— Передавай ей от меня привет, хорошо?

— Конечно. Она обрадуется. А теперь ты расскажи, как у тебя дела? Как работа?

— Все нормально. Слушай, я звоню, потому что… — Кармен замолчала. — Я много думала о поступлении в университет. В общем, я пока не готова уехать из дома, — выпалила она.