Наконец, когда они вышли вместе с Тусси на лужайку перед крыльцом, то сразу увидели идущего к дому Энгельса. Он шёл, размахивая тростью.
— Генерал, вы не передумали? — спросила Тусси.
— Я свободный человек, ура! — крикнул Энгельс.
С течением времени снова оживает в душе способность чувствовать, она становится доступной новым радостям и новым печалям, и так продолжаешь жить с израненным и всё же несвободным от надежд сердцем, пока оно совсем не замрёт.
Женни Маркс. Из письма к Ф. Зорге
1870 год. Осень
Племянник великого Наполеона Луи Бонапарт с трудом удерживал власть в стране. Всё больше рабочих вступали в секции Интернационала. Чтобы отвлечь свой народ от революции, «маленький Бонапарт» объявил войну Пруссии. В военных обзорах Энгельс предсказал ему поражение. Предсказание сбывалось с удивительной точностью.
Энгельс переезжал из Манчестера в Лондон: Женни и Ленхен сняли для него дом, удобный и недорогой, на Ридженс-парк-род. А главное, он был в десяти минутах ходьбы от дома Маркса.
Энгельс в последний раз посетил библиотеку в клубе Альберта и заседание Шиллеровского общества, которым руководил много лет, прошёл мимо конторы бывшей своей фирмы…
Вещи были уложены. Вместе с Лиззи, ставшей его женой, маленькой племянницей, прозванной Пумпс, Энгельс отправился в Лондон.
* * *
Маркс — Энгельсу
в Манчестер
Лондон, 5 июля 1870 г.
«Дорогой Фред!
…Лафарг известил меня, что один молодой русский, Лопатин, привезёт от него рекомендательное письмо. Лопатин посетил меня в субботу, я пригласил его на воскресенье (он пробыл у нас с часу дня до двенадцати ночи), а в понедельник уехал обратно в Брайтон, где живёт.
Он ещё очень молод, два года провёл в заключении, а потом в крепости на Кавказе, откуда бежал. Он сын бедного дворянина, и в Санкт-Петербургском университете зарабатывал себе на жизнь уроками.
Очень ясная, критическая голова, весёлый характер, терпелив и вынослив, как русский крестьянин, который довольствуется тем что имеет…
Чернышевский, как я узнал от Лопатина, был присуждён в 1864 г. к восьми годам каторжных работ в сибирских рудниках, следовательно, ему нести эту ношу ещё два года…
Твой Мавр».
Уже в первый вечер они подружились. Лопатину было двадцать пять лет, Марксу — пятьдесят три.
Лопатин говорил по-немецки, вставляя французские, английские фразы, на помощь пришла и латынь.
Маркс громко смеялся над его рассказами, он звал младшую дочь, жену, чтобы те тоже послушали.
Тусси, четырнадцатилетняя девочка-подросток, тут же взялась исправлять английское произношение у Лопатина.
На несколько часов Маркс и Герман уединились в кабинете. Лопатин читал по-русски переведённые им места из «Капитала».
— Я специально изучил этого автора, которого вы разбираете, — говорил он Марксу, — и заметил ещё большую путаницу понятий против той, которую отметили вы. — Лопатин не сразу отважился на замечания: а ну как Маркс обидится…
— Это прекрасно! — обрадовался Маркс. — Объясните подробнее.
Лопатин стал объяснять.
Маркс тут же достал рабочий экземпляр книги и стал делать пометки.
— Однако ни один из русских пока ещё не изучил так глубоко мою книгу, как вы, да, пожалуй, и среди моих соотечественников найдётся немного, — проговорил Маркс, когда Лопатин замолчал. — Ваши замечания ценны, и я использую их при подготовке нового издания.
— Женни! Этот могучий молодой человек к тому же обладает и могучим умом! — говорил Маркс за столом вечером.
— Боюсь, что могучему телу и могучему уму Брайтон не даёт достаточно пищи, — пошутила Женни. — Переселяйтесь к нам, — предложила она уже серьёзно. — Я ведь знаю, как живётся эмигранту, особенно в первый год. У нас в доме вы всегда найдёте отдельную комнату, и никто вас не стеснит, бродяжничайте сколько понадобится, а на столе для вас всегда будет готовая еда.
— Мама, господину Лопатину это не надо. В Брайтоне он специально купается вдали на бесплатном пляже и ест там ракушки! — с благоговением сказала Тусси.
— Милая, если бы ты хотя бы три дня ела одни ракушки, ты, я думаю, сбежала бы от такой жизни куда угодно. Переселяйтесь к нам! — снова предложила Женни Лопатину.
— К тому же вам потребуется немало книг, а в Брайтоне их не найти, — добавил Маркс.
Они вновь уединились в кабинете, и Маркс подробно расспрашивал о Чернышевском.
— Я ведь специально стал изучать русский, чтобы прочесть его работы.
Читать дальше