Гектор Мало - Приключения Ромена Кальбри

Волна тянула меня за собой, подбрасывая, словно мячик, но у меня появилась точка опоры, я мог теперь с волною бороться. Как только отхлынула, я встал на ноги и побежал по песку вперед что было мочи. Следующая настигла меня, но покрыла только до колен, я еще пробежал несколько шагов и тут без чувств повалился на землю.

Я был спасен этими последними усилиями, но зато дальше уж не помнил ничего… Моим спасителем явился на сей раз верный Турка. Он лизал мне лицо до тех пор, пока я не пришел в себя; он отчаянно лаял, глаза его горели так, точно ему хотелось сказать мне: «Приди же в себя, мы счастливо отделались от всех бед». Я приподнялся на песке и увидал, что ко мне подходит таможенный сторож. Он, верно, заметил меня с вершины дюны, а с ним вместе и несколько человек крестьян, которых привлек неистовый лай верного Турки.

Впоследствии я узнал, что «Ориноко» пошел ко дну у мыса Леви, в четырех лье от Шербурга.

Крестьяне перенесли меня в Ферманвиль, ближайшую деревушку, в домик священника.

Мой организм до такой степени был потрясен душевным волнением и физическою усталостью, что я проспал двадцать часов. Кажется, Турка и я, мы готовы были проспать еще 100 лет, как в заколдованном лесу, в сказке «Спящая красавица», если бы морской полицейский стражник и агенты страхования жизни не потянули меня на допрос.

Я должен был рассказать им подробно все, что произошло со мной с отъезда из Гавра и до последней минуты, когда «Ориноко» пошел ко дну. Пришлось также рассказать и о том, как я очутился в сундуке. На это я решился, однако, с большими опасениями.

После допроса меня должны были отправить в Гавр, к хозяину «Ориноко», а оттуда через три дня после моего ужасного приключения в Шербург. «Колибри» к вечеру того же дня привез меня в Гавр.

Мою историю уже узнали в городе. Она попала во все газеты, и я стал чуть ли не героем дня, или по крайней мере возбуждал всеобщее любопытство. Когда я появился с собакой на палубе «Колибри», целая толпа ожидала нас на берегу; на меня с Турком публика показывала пальцами с восклицаниями:

— Вот они, вот они.

В Гавре я узнал, что экипаж «Ориноко» почти весь спасся. Шлюпка встретила в море английский корабль, который подобрал всех людей, а лодка из Саутгемптона перевезла их на французский берег. Что же касается до бедного Германа, то он упал с палубы в море при столкновении нашем с пароходом и утонул. Он не умел искусно плавать, а может быть его придавило доской. Поэтому он и не мог придти ко мне на помощь.

Мой рассказ являлся очень важным свидетельством против поведения капитана «Ориноко». Агенты страхового общества заявили ему, что не покинь он корабль так скоро, судно можно было бы спасти. Если ребенок смог направить его к берегу, то экипаж в полном составе смело мог бы войти в какую-нибудь гавань. Об этом говорили и спорили в целом Гавре все, от мала до вели ка, и беспрестанно обращались ко мне со всевозможными вопросами.

В местном театре давали пьесу «Крушение Медузы» и директору пришла счастливая мысль позволить мне участвовать в этой пьесе на первом ее представлении с тем, чтобы сбор был в мою пользу. Билеты брались нарасхват. Мне дали роль без речей, роль маленького юнги, и когда я вышел на сцену в сопровождении Турка, нас приняли громом аплодисментов, так что на несколько минут пришлось прервать представление.

Все бинокли были обращены на нас, и я себя возомнил в самом деле важной персоной. Но мысль, что Турка тоже мог возмечтать о себе не меньше меня самого отрезвила мои восторги.

За вычетом расходов представление дало мне 200 франков. Пьесу играли еще восемь раз, и всякий раз директор давал мне по 5 франков, что составило 240 франков, то есть для меня целое состояние.

Я решил справить себе экипировку к предстоящему плаванию, потому что моя страсть к морю и страх перед дядей все еще не прошли. Оставшись один на покинутом «Ориноко», когда я попал в вихрь разъяренных волн, и они бросали меня о берег так, что я рисковал потонуть ежесекундно, мне приходили в голову очень грустные вещи, и судьба людей, живущих на суше, казалась мне много счастливее жизни моряков, но, отделавшись от всех этих ужасов, впечатления утратили свою остроту и растаяли под первым лучом солнца.

В Гавре я только и думал, чтобы найти корабль, на который меня приняли бы юнгой. Хозяин «Ориноко» обещал, наконец, взять меня на «Амазонку», а деньжонки на расходы для путешествия у меня теперь были. Надо было ждать еще две недели отплытия «Амазонки» в Бразилию.