Гектор Мало - Приключения Ромена Кальбри

— Отвечай мне, бездельник, ты нарочно подстроил мне всю эту штуку с деньгами, я наверно знаю, что нарочно! — при этом лицо его исказилось от злобы. Удар сделал мне страшно больно, но не лишил сознания, мне хотелось одного — отомстить моему мучителю.

— Да, я сделал это нарочно! — как можно твёрже ответил я, приподнимаясь с пола.

Он бросился на меня с кулаками, но я был увертливее его и в одну секунду очутился по другую сторону стола. Он сообразил, что, бегая вокруг стола, ему меня не догнать, тогда он оглянулся кругом, схватил со стола огромную счетную книгу и со всего размаха запустил ею мне в голову. Я покатился кубарем, ударившись головой об угол стола и на минуту потерял чувство. Придя в себя, я с трудом поднялся и от слабости еле держался на ногах. Все лицо у меня было залито кровью.

— Ступай умойся, паршивец, и запомни хорошенько, что тебя ожидает на будущее время, если ты будешь вмешиваться не в свое дело. А если ты еще хоть раз повторишь что-либо подобное сегодняшнему, я тебя изобью до смерти.

— Пустите меня домой к маме, — зарыдал я в ответ.

— Домой, к маме! Скажите, какие нюни распустил. Помни, каналья, что ты обязан прослужить у меня пять лет и что раньше этого срока ты никуда не уйдешь, дуралей! Я тебе такую маму покажу, что ты будешь помнить всю жизнь, заруби себе это на носу. Раньше пяти лет — никуда ни шагу!

Мне и прежде не раз приходило на мысль убежать от дяди; пробраться из Доля в Гавр, там попроситься на какой-нибудь корабль и уплыть подальше в море — в Австралию или Бразилию. Особенно часто я думал об этом в часы голодовки и безотрадного одиночества.

Мысль о матери останавливала мои планы, но жизнь у дяди была до того невыносима, что если бы она знала, как мне тяжело, то, верно, скорее согласилась бы отпустить меня на корабль, чем оставить в Доле. Все равно я живу в разлуке с ней, а пять лет впереди казались мне вечностью. Во время отлучек дяди я часто намечал себе дорогу на большой карте Нормандии, которая висела у нас на лестнице вместе с другим хламом. Г-н Бигорель научил меня обращаться с географическими картами и я довольно ясно представлял себе расстояния. За неимением настоящего циркуля я устроил себе самодельный, или, вернее, подобие его из дерева, и разграфил карту так, как учил меня этому когда-то все тот же незабвенный г-н Бигорель.

Из Доля мне надо было направиться через Понтарсон в Арванш; только к вечеру я туда доберусь. Из Арванша к Виллер-Бокажу, потом в Казн, Дозюле и через Понт-Эвек в Гонфлер. Это займет дней восемь ходьбы, не больше. Хлеб стоил в то время три су за фунт. Если бы только я мог скопить себе 24 су, я бы дорогой не умер с голоду! Но где их достать? Вот в чем был весь вопрос. Меня больше всего останавливало это непреодолимое препятствие, потому что дядя никогда не давал мне ни одного су. Но дольше выносить голод, одиночество, непосильную работу и, наконец, жестокие побои за правое дело я больше не мог.

Дядя представлялся мне каким-то отвратительным злым пауком, и жить еще пять лет в полной власти у этого паука! Нет, лучше голодная смерть, чем такая жизнь, думал я, уткнувшись в подушку. Я задыхался от горечи, обиды, боли, а дядя к тому же запер меня в моей комнате на ключ.

— Убежать, сегодня же и во что бы то ни стало, чем скорее, тем лучше! — думал я. Благо теперь лето, на дворе тепло. На лугах и полях косят сено, на котором можно выспаться ночью, а в лесах я могу найти ягоды и птичьи гнезда с яйцами. Буду питаться чем попало. Наконец, может быть, я случайно найду на дороге несколько су, или встречу доброго человека — извозчика, который подвезет меня, а может быть, и даст кусок хлеба, если я постерегу его лошадь, пока он будет обедать в харчевне. Ведь в этом ничего нет невозможного, разве не бывает подобных случаев?

Только бы мне добраться до Гавра! Дальше я не сомневался, что найду капитана какого-нибудь корабля, который возьмет меня юнгой — вот я и моряк! Чего же лучше, это именно будет жизнь, о которой я мечтал с тех пор, как стал себя помнить.

На корабле я буду делать все, что мне прикажут, может быть, даже что-нибудь заработаю и привезу все деньги матушке. Как она обрадуется мне, наверно простит, мой побег, когда я расскажу ей, как мне невыносима была моя теперешняя жизнь, и мы больше не будем никогда с ней разлучаться! Ну, а если, чего доброго, корабль наш потерпит кораблекрушение, и тут беда невелика — необитаемый остров, дикари, попугаи… Я буду жить, как Робинзон, недаром г-н Бигорель учил меня всякой всячине, теперь мне все это пригодится! А какая это будет привольная и необыкновенная жизнь! При мысли об этом чудесном будущем я уже не чувствовал боли от раны на голове и забыл, что я еще сегодня не ужинал.