Нина Артюхова - Избранные произведения в двух томах - том I

— Вот он мчится, легок на помине!

Андрюша Кузнецов шел от футбольной площадки к дому, и даже не очень быстро шел, но со стороны всегда казалось, что он мчится: при ходьбе руки и ноги у него как-то добавочно двигались. Андрюша хотел войти в дом через террасу, но вовремя заметил начальство, скрылся за кустами направо и промчался — на этот раз уже по-настоящему промчался — к заднему крыльцу.

Разговора со старшим вожатым Андрюше Кузнецову хватило ровно на сутки.

На следующий день, никому ничего не сказав, он убежал в деревню, где жили на даче его московские приятели. Ходил с ними на речку, удил рыбу, купался. О лагере вспомнил, только услышав далекий звук горна к вечерней линейке.

— Эх, — сказал Андрюша, — ужин-то я пропустил! До свиданья, ребята, мне пора, а то, пожалуй, меня искать будут.

Андрюшу искали уже давно. Весь лагерь был в тревоге. Особенно возмутило ребят, что Андрюша, по-видимому, даже не понял, почему он не может идти, куда ему хочется, и делать, что в голову придет.

— Каждое лето у бабушки на даче живу — и купаюсь и гуляю один.

— У бабушки ты один, — ответил ему Сергей Николаевич, — а у меня вас девяносто четыре человека. Ты подумай, что будет, если все девяносто четыре разбредутся в девяносто четыре стороны и захотят гулять и купаться в одиночку? Предупреждаю: еще одно нарушение дисциплины — и домой уедешь к маме, папе и бабушке!

А Лене Жегалову Сергей Николаевич сказал:

— Завтра собери совет лагеря и вызови Кузнецова.

Члены совета лагеря были настроены по отношению к Андрюше еще более сурово. Да это и понятно. Для старшего вожатого Андрюша Кузнецов — двенадцатилетний мальчик, а для членов совета лагеря Андрюша — товарищ, ровесник или почти ровесник, а к равному себе и отношение более требовательное.

Леня Жегалов председателем был первый год, но в совете лагеря работал еще прошлым летом.

Он знал, что все нарушители дисциплины, вызываемые на суд товарищей, ведут себя приблизительно одинаково.

Сначала молча отводят глаза, смотрят куда-то по углам, вниз, на пол, или кверху, в потолок. Потом начинают огрызаться, потом — каяться. Кончается обычно слезами, в особенности у девочек.

У девочек слезы начинаются раньше и даже иногда мешают как следует огрызаться и каяться.

Леню очень удивило поведение Алеши Кузнецова. Стоит себе и улыбается, румяный, темные волосы щетинкой. Ничего не высматривает по углам, ни на полу, ни на потолке. Отвечает весело, не огрызаясь. До раскаяния далеко, а слезы… Разве доведешь такого до слез? Засмеялся даже, когда звеньевой из третьего отряда, рассказывая об истории с подушками, с негодованием закончил:

— Он нам весь отряд портит!

По предложению Лени Жегалова единогласно постановили: Кузнецова перевести в пятый отряд.

— В пятый отряд? — опять засмеялся Андрюша. — К малышам, к семилеточкам?

— Да, к семилеточкам, — сказал Леня. — До третьего отряда ты, по-видимому, еще не дорос. Между прочим, пятый отряд — лучший в лагере. Если бы не Котик Синицын, у них за всю неделю ни одного бы замечания не было. Надеюсь, что наши малыши будут для тебя хорошим примером.

Как раз в этот день ребята заканчивали работу на лужайке, около дома. Дорожку, на которой выстраивались перед подъемом флага, решено было сделать в виде огромной пятиконечной звезды. Звезда, разумеется, получилась не совсем правильной формы — лучи ее были как бы раздвинуты перед маленькой деревянной трибуной и мачтой с флагом.

Старшие ребята вырезали последние куски дерна, увозили его на тачках и привозили песок. Пятому отряду было поручено как можно аккуратнее посыпать песком узенькую дорожку.

Андрюша Кузнецов выбрал самую крошечную лопатку и, захватывая буквально по несколько песчинок, делал вид, что ему очень тяжело нести.

— Ты почему так мало берешь? — спросила Маша Глебова. Уж она-то старалась изо всех сил, растрепалась, раскраснелась.

— А я не могу много нести: я — маленький! — ответил Андрюша.

Вечером, когда заиграл горн, ребята в первый раз построились на новой дорожке звездой. Вышло очень красиво. Все стояли по росту.

Самые большие — слева от трибуны, потом все меньше по лучам звезды, наконец, самые маленькие опять близко от трибуны, справа.

И вот справа, в самом конце, нарушая красоту, после Котика Синицына и Маши Глебовой неожиданный скачок вверх — Андрюша Кузнецов.

Ребята улыбались, кто-то фыркнул. Котик Синицын даже громко засмеялся. Но вожатый сказал: