Нина Артюхова - Избранные произведения в двух томах - том I

Навстречу Мусе из кабинета директора вышли две учительницы.

Одна высокая, полная, с черными волосами и басовитым голосом.

Другая поменьше ростом, очень стройная, совсем седая.

Но когда они повернулись к свету — Леля стояла спиной к окну, ей было хорошо видно, — оказалось, что высокая черноволосая — уже пожилая, даже, может быть, и старая, с морщинками, а у седой — молодое лицо.

— Вот, Еленочка, — сказала высокая, — это опять твой народец. Новенькая. Пожалуй, не хватит нам трех первых классов.

Елена ласково улыбнулась девочкам.

Свежее, нежное лицо. Легким облаком белые волосы над ним.

— Что же вы, мамаша, такую лохматую девочку в школу привели? Не пустят ее в класс такую! — упрекнула высокая учительница.

— Да разве я ее такую? Я ее, когда занятия, причешу! — оправдывалась мать.

Девушка за столом объяснила высокой учительнице, что девочке нет еще семи лет.

— Ну куда же вы, мамаша, такого несмышленыша привели?

— Да ей очень хочется!

Высокая учительница покачала головой и спросила своим басовитым голосом:

— А ну-ка, скажи, где у тебя правая рука, а где левая?

— Не знаю! — пискляво ответила лохматая девочка.

— Ну вот видите…

— Как же ты не знаешь, Лида, вот это — правая, а вот это — левая, — подсказала мать. — Она знает, это она просто так.

— А на какой руке у тебя больше пальцев: на правой или на левой? — опять спросила высокая учительница.

— На левой, — пискнула девочка.

— Ну вот видите!

Леля стала торопливо и незаметно пересчитывать свои пальцы.

Разумеется, одинаково: пять на левой, пять на правой. На обеих десять пальцев.

Подумала… прибавила те, которые на ногах, — получилось двадцать. Не зная еще, что могут спросить, Леля совсем съежилась, прижалась спиной к подоконнику — ей опять стало страшно.

Елена подошла к ней.

«Сейчас будет спрашивать…»

Но Елена взяла с подоконника свою шляпку и дотронулась тонкой рукой до Лелиных волос:

— Ах ты, кудрявенькая!

Леля всегда была чувствительна к ласке.

Весь страх ее прошел.

«Какая она хорошая! — подумала она. — Как хорошо, что я буду у нее учиться!»

— Пойдемте, Александра Федоровна, — сказала Елена.

Они вышли.

Леля смотрела им вслед и даже не сразу заметила, что Муся вернулась из кабинета.

— Что ж, Леля, пойдем домой.

— Не приняли? — испуганным шепотом спросила Леля.

— Почему не приняли? — засмеялась Муся. — Я подала заявление. Все в порядке. Первого пойдешь на занятия.

Перед школой был большой двор, широкий бульвар и очень тихая улица.

Впрочем, рано утром первого сентября эту часть бульвара никак нельзя было назвать тихой.

Звуки, которые неслись со двора школы, можно было сравнить со звуками большого оркестра в то время, когда музыканты настраивают скрипки и виолончели. А на взгляд это было похоже на шевеление разноцветных стеклышек в калейдоскопе. Стеклышки были разной величины и формы, одни яркие, другие потусклее, и двигались одни очень быстро, другие робко и медленно.

К восьми часам беспорядочное движение прекратилось. Девочки стали группироваться по кучкам: маленькие к маленьким, большие к большим, — и вытягивались в линейки. Каждая девочка должна была назвать свое имя и была отмечена в списке.

Новенькие стояли лучше всех: три первых класса: А, Б и В.

Некоторый беспорядок вносили родители: они плотным кольцом окружали малышей — мамы и даже некоторое количество пап.

Папы, впрочем, стояли смирно, с портфелями, и не вмешивались ни во что. Мамы зато спешили навести последнюю красоту: поправляли бантики, косички, завернувшееся крылышко на фартуке. Среди пап немалое место — в ширину — занимал Евгений Александрович. Муся стояла совсем в стороне за руку с Таткой. Татка обязательно хотела посмотреть, как Леля пойдет в школу, но близко ее не подпускали; опасаясь легкомысленных выпадов с ее стороны.

Сначала Леля растерялась в пестрой толпе, потом увидела несколько знакомых лиц: стали попадаться девочки из их дома. Несколько больших девочек окликнули ее и дружелюбно заулыбались над тем, какая она торжественная.

Леля невольно жалась к ним, руки и ноги были как не свои, она не знала, куда ей стать, что нужно делать.

— Ах, мелюзга, мелюзга!

— Подумать, девочки, четыре года тому назад мы сами были такие же!

— Смотрите, смотрите, Елена Васильевна идет! До чего она мне нравится, девочки, жуть!

Мимо них, совсем близко, прошла учительница с белыми волосами.