Мато Ловрак - Отряд под землей и под облаками

Представив себе эту картину, он торжествующе улыбнулся и потянулся за новой инжириной. Тут в кухню влетела Жутка. Щеки ее пылали.

— Тонин, там два господина тебя спрашивают! — выпалила она одним духом.

Мальчик вскочил. Из одеревеневших пальцев выпала на пол инжирина. Его спрашивают два господина? Это было так неожиданно, что его охватило мрачное предчувствие. Что еще за господа? Но он не успел ни о чем спросить. Господа стояли уже в дверях, и он мог видеть их собственными глазами. В кухню вошел Паппагалло, а за ним полицейский агент Бастон, чернявый человек с худым лицом и язвительным взглядом. Вошли они тихо, осторожно, словно боялись кого-то спугнуть. Бастон, казалось, едва сдерживал ярость. Бочонок улыбался от приятного сознания, что первая жертва свалилась ему в руки как спелая груша.

Он оглядел кухню внимательным взглядом и, жмурясь, уставился на Тонина.

— Тонин Фаганель? — спросил он.

— Да.

У мальчика дрогнул голос, в горле застрял горький комок. Полиция, измена, арест… Все кончено! В голове проносились обрывки мыслей. Он чувствовал себя косулей, окруженной собаками. Бежать? Двери заперты. Прежде чем он их откроет, его схватят и свяжут. Отчаянно-молящим взглядом он посмотрел на мать и сестру.

Жутка стояла, прижавшись спиной к стене, бледная, перепуганная, и переводила глаза с агента на брата и обратно. Мать так и застыла с тарелкой и полотенцем в руках.

— Что произошло? — удивленно спросила она.

— Ничего, сударыня, — отвечал Паппагалло, — пока ничего не произошло. Возможно, это лишь досадное недоразумение. Сейчас все выясним… Где у тебя книги? — спросил он Тонина.

Тонин показал на шкаф, где стоял будильник. Туда он бросил книги и тетради, когда пришел из школы.

Бастон стал рыться в шкафу. Инспектор взялся за Тонина.

— Руки вверх!

Мальчик поднял руки вверх, словно тонул и последним усилием тянул их из воды. К страху присоединилось чувство унижения и стыда. На глазах выступили слезы, он судорожно сжимал губы, чтоб не заплакать. Мать и Жутку он видел как сквозь мутное стекло.

Паппагалло обыскивал его карманы. Может, он ничего не найдет? Как хорошо, что он отдал револьвер! О патронах он не подумал. Мучительно хотелось знать, что делает за его спиной Бастон, но оглянуться он не решался.

Из его карманов извлекались самые различные предметы. Паппагалло внимательно разглядывал каждый и выкладывал на стол. Ничего особенного. Перочинный ножик с обломанным лезвием, крохотная записная книжка с огрызком карандаша. Бригадир полистал книжку, но она была чистой, как первый снег. Несколько мелких монет, два ржавых пера. Медная монета наполеоновских времен, покрытая ярью, — Тонин нашел ее в песке на берегу Сочи. Носовой платок. И, наконец, шесть патронов, которые ему дал Павлек.

— Это что такое? — спросил инспектор, поднося патроны к самому носу Тонина.

Тонин смотрел на них с удивлением, словно сам не понимал, как они оказались в его кармане.

— Где ты их взял?

— Нашел.

— Нашел? Где? На улице? Такие вещи на улицах не валяются. Ты врешь!

— А это ты тоже нашел? — раздался за его спиной голос Бастона.

Тонин опустил руки и оглянулся. Чернявый агент поднес к его глазам плакат с разноцветным словенским флагом. Паппагалло вонзился в текст, потом в Тонина. Из его горла вырвался торжествующе-гневный смех.

— О господи! — воскликнула мать и так и села, бессильно уронив руки на колени.

— Где ты это взял? — сердито повторил вопрос Бастон. — Может, тоже нашел на улице?

— Нет.

Тонин понял, что погиб. Сердце сжалось, колени дрожали мелкой дрожью. Мысль выдать товарищей даже не приходила ему в голову. Ощущал он только отчаяние и унижение. И тут же на него нашло ожесточение и упрямство. Вспомнились «черные братья». Сколько раз они давали клятву, что, если поймают, все принимать на себя.

— Нет? — наседал на него Бастон. — В таком случае, кто тебе это дал?

— Никто. Сам сделал.

— Сам сделал? А для чего? А?

Тонин молчал.

— Говори! — в ярости закричал агент и ударил его наотмашь по лицу. — Говори! Говори!

Тут вошел Фаганель, отец Тонина. После обеда он пошел вздремнуть, и его разбудил необычный шум в кухне. Он сразу увидел Тонина — тот пошатнулся от удара, схватился рукой за щеку и сморщился от боли… Фаганелю не понадобилось спрашивать, что случилось, в мгновение ока он оценил ситуацию. Один взгляд на плакат открыл ему причину тайных сборищ в подвале.