Мато Ловрак - Отряд под землей и под облаками

Ребята не могут от них оторваться. Но пора прятать кроликов в ящик. В вагон с минуты на минуту нагрянет кондуктор. А вот он и сам на пороге… Францек во всех подробностях рассказывает кондуктору о том, как он познакомился с Иво, как на деревню налетела буря и они спасали вместе жито, как он посеял в поле зуб, а потом получил в подарок праздничный Ивин наряд, да еще и кроликов в придачу. Кондуктору так понравился его рассказ, что он разрешил везти кроликов в пассажирском вагоне.

…Ребята прибыли в Большой Город. Высадились в вокзальную суету. На перроне их ждали родители. Бросились к своим детям. Только Францека мама ищет глазами и не находит.

— Вот он я! — кричит ей Францек. — Только я теперь совсем другой! Теперь я Францек Храбрый!

Счастливая мама трамваем везет своего сына домой. С ними и кролики в ящике. Францек рассказывает маме о том, как он жил в деревне без нее, как познакомился с Иво и вместе с ним спасал в поле ячмень, а потом получил от его родителей подарки. Мама слушает своего сына. Слушают его и другие пассажиры. А некоторые до того увлеклись, что пропустили свою остановку.

Узкими улицами окраины мама и Францек идут к себе домой. Солнце палит немилосердно. Душно. Дворник метет мостовую, пыль стоит столбом. Вот проехала телега с мусором. Из заводской трубы стелется к земле густой черный дым. Пахнет бензином. Из тесных кухонь тянет чадом.

Мама с Францеком подошли к своей калитке. Лола бросилась на них с громким лаем: не узнает в переодетом мальчике своего маленького хозяина. Францек попятился, но, вовремя вспомнив, что теперь он другой, Францек Храбрый, решительно шагнул к собаке:

— Да что это ты на своего хозяина лаешь?!

Узнала Лола знакомый голос, с радостным визгом кинулась к мальчику. И вдруг замерла, пораженная подозрительным запахом. Забеспокоилась, нюхает воздух. Прежде всего надо кроликов в безопасное место устроить, спохватился Францек. Ведь недаром же Лола — охотничья собака.

На следующий день во время большой перемены все классы трехэтажной школы высыпали на школьный двор. Никто не бегает, не возится и не дерется. Окружили кого-то гурьбой. В центре наш Францек. Он рассказывает детям о том, как после всего, что с ним было в деревне, он стал совсем другим, бесстрашным и большим, — Францеком Храбрым.

Началось все это первого июня. И хотя церковные календари предписывали своей пастве при крещении нарекать детей именами библейских святых, в этой повести речь пойдет о самых обыкновенных мальчиках и девочках из небольшого селения у реки, которые просыпались в то утро и спешили заняться своими обычными делами.

Итак, первый июньский день. Раннее утро. Прокричали петухи. Молниями вырываются ласточки из-под крыш и носятся в воздухе. В ветвях ореховых деревьев по дворам щебечут воробьи. В душном сумраке единственной комнаты одного из ветхих крестьянских домов спят его многочисленные обитатели. На кровати рядом с отцом раскинулся Перо. Вот он вскакивает с постели, как лунатик. Бледный, вихрастый. Размахивает руками и громким, срывающимся голосом кричит:

— Держи его! Держи!

Наверное, ему приснился какой-то неприятель.

— Спи, еще рано вставать! — успокаивает мальчика отец.

Но вот зашевелились и остальные домочадцы. Просыпаются один за другим. А Перо хлопнул себя по лбу:

— Да это же типичная углекислота! Тут без кислорода задохнешься!

Перо распахивает настежь узкое оконце. А старая бабушка сейчас же начинает на него ворчать. Она не выносит открытого окна, а кислород считает выдумкой внука.

— Закрой окно, сквозняк будет!

— От одного окна сквозняк? Вот это новость! А угореть ты не боишься в этой духоте? Нам в школе объясняли, что в помещении, где много людей, скапливается углекислота. Углекислота очень вредная. Потому-то богачи и любят спать каждый в отдельной комнате…

Бабушка уже не слушает внука. Она расчихалась, закашлялась. Остается только догадываться, какой природы ее напасть. Но мать сейчас же вступается за бабушку и велит сыну немедленно закрыть окно. Ее Перо ослушаться не может. Окно закрыто, а Перо с порога кричит:

— Ну и пропадайте без кислорода! А я буду свежим воздухом дышать.

— Дыши себе, дыши! — шепелявит вдогонку внуку беззубая бабушка.