Василий Попов - Республика девяти звёзд

Алёшка Комов поднял руку и спросил:

— А где же палатки, в которых мы будем жить?

— Какие палатки? — удивился завхоз.

— Ну, обыкновенные… Какой же это лагерь без палаток?

— Никаких палаток у нас нет… Какие же могут быть палатки в наше время! Для вас, обратно, настоящие дворцы построены, а ты про палатки толкуешь… Ещё вопросы имеются?

— Обратно, имеются! — крикнул Витька Олейников.

Завхоз сердито покосился на Витьку. Но скуластое лицо Витьки было таким наивно-добродушным, что брови завхоза снова разошлись и он сказал:

— Ну, давай твой вопрос, парень.

— А что мы ещё будем делать, кроме того, что завтракать, обедать и ужинать?

— Ну, это не по моей части, — отмахнулся Пётр Сидорович. — Об этом вам доложит старшая пионервожатая…

— План массовой работы у нас ещё только составляется, ребята! — заговорила Антонина Михайловна. — Но заранее скажу, что у нас в лагере будет много интересных мероприятий. Мы будем вслух читать самые хорошие книги. Будем устраивать массовые игры и танцы.

— А в походы пойдём? — спросил Альберт Мяги.

— В походы? — Антонина Михайловна немного подумала.

— Ну, пойдём и в походы… Только места здесь песчаные, скучные. Из всех природных красот только одно море имеется. А море у нас рядом с лагерем…

— Антонина Михайловна! — вдруг низким голосом заговорила девушка в халате. — Предупредите ребят, что самовольно выходить за территорию лагеря и, особенно, самовольно купаться, строго воспрещается…

— Да, да! — закивала головой старшая пионервожатая. — Наш лагерь — это, можно сказать, как воинская часть. Никаких самовольных отлучек! А сейчас вас разведут по палатам…

Старенький автобус, кряхтя и поскрипывая, неторопливо тащился по ухабистой каменистой дороге. Эта дорога то зигзагом вилась по склону горы, то сползала в долину. Облако белой пыли, казалось, прицепилось к автобусу и никак не хотело отцепляться.

А за окнами проплывали нескончаемые ровные рядки виноградников, огромные сады, в которых даже издали можно было разглядеть алые и жёлтые точки плодов, густо усыпавшие зелень деревьев.

Андрей и Славка забились на заднее сиденье автобуса и при каждом толчке высоко подпрыгивали среди грохочущих чемоданов и каких-то ящиков.

Толстяк и его седоволосый спутник, оказывается, ехали не одни. Ещё при посадке в автобус к ним присоединились очень полная, сильно накрашенная женщина с тёмными большими глазами и противная толстая девчонка, очень похожая на неё. Девчонку звали Венерой. Толстяк был её отцом, а накрашенная женщина — матерью — это ребята узнали из разговоров. Седоволосого девчонка звала дядей Федей.

Женщина не выпускала из рук небольшую плетёную корзиночку с крышкой. Иногда крышка приподнималась, и из корзинки высовывалась маленькая головка злой курносой собачонки.

Когда весёлый шофёр объявил посадку, девчонка ринулась вперёд, оттолкнула старушку с корзиной, больно ткнула Славку кулаком в бок и капризным голосом пробормотала что «дам» полагается пропускать вперёд. Она уселась на самое лучшее место — впереди, возле открытого окна и сразу же принялась жевать. Автобус шёл уже больше часа, а девчонка всё жевала — сначала пирожки, потом — печенье и, наконец, перешла на яблоки.

— Ох, как жрать хочется! — проговорил Славка, глотая голодную слюну и бросая злые взгляды на жующую девчонку.

— А думаешь, мне не хочется? — ответил Андрей. — Надо терпеть… Такова наша судьба…

Они старались услышать, о чём разговаривали толстяк и его спутник. Но за грохотом чемоданов и скрипами автобуса ничего не было слышно. Дядя Федя снял свою спортивную куртку и оказался в рубашке с короткими рукавами. Мальчишки заметили, что его сильные загорелые руки были почти сплошь покрыты татуировкой. На правой руке его скалились какие-то синеватые рожи, на левой плыли рыбы с человеческими головами и были видны какие-то надписи.

— Ишь, бандюга, как раскрашен! — прямо в ухо Славке проговорил Андрей. — Видать, не один год просидел в тюрьме…

Автобус съехал в глубокую долинку, сплошь заросшую кустарником, высокой ядовито-зелёной крапивой и огромными лопухами. Здесь из-под жёлтой отвесной скалы выбивался прозрачный, сверкающий родничок. Он извивался среди мелких камней и убегал в заросли кустов.

— Перекур! — объявил шофёр. — Желающие могут попить, вода здесь — лучше не бывает… Потом давайте уточнять взаимные расчёты.