Ольга Гуссаковская - Порог открытой двери

Ян насупился: ни на ком не сорвешь зла.

Они подошли к знакомому оползню, и невольно все посмотрели вверх: не появился ли там снова желтый медведь? Но даже клочья шерсти успели растащить птицы.

— Сюда! — позвала всех Люба и повела вдоль распадка Студеного ключа.

Внизу шумела узкая бурная струя бесцветной воды. Ключ становился то бурым, попав на пучок прошлогодней осоки, то зеленым, встретив затопленную лапу стланика, то черным или белым от камней и песка. Вода в нем была настолько чистой, что не имела цвета. Остро пахло влагой и илом.

На камнях возле самой воды уже цвели лиловые примулы и ползучие неприметные фиалки. Но стебли их были так коротки, что никто из девочек даже и не пытался их сорвать.

— Вот, привела. — Люба остановилась и махнула рукой направо.

Там, скрытая со стороны распадка невероятным раскидистым кустом стланика, лежала почти гладкая поляна. Наверное, это тоже был древний оползень, успевший зарасти травой и карликовой березой. Лучшего места для спортивной площадки не придумаешь.

— Ого… да тут хоть в футбол гоняй! — удивился Раджа, — А мы-то рядом ходили, а просмотрели!

— Спасибо, Люба, большое спасибо! — Иван Васильевич, как взрослой, пожал ей руку.

Люба быстро глянула на него и покраснела:

— Не за что! Мне это ничего не стоило. И я буду рада, что летом сюда приедут ребята. Можно и не ходить в Атарген, а так у нас здесь летом скучно. Все на путине.

Они постояли еще некоторое время молча. Все понимали, что Любе пора идти домой, а всем остальным — собираться, ждать машину и ехать в город. Но словно связала всех невидимая нить и не давала разойтись.

Первой все же попрощалась Люба. Махнула всем на прощание рукой и исчезла в кустах.

— Что ж, пора возвращаться и нам, — вздохнул Иван Васильевич. Кажется, и ему не хотелось уходить.

— Иван Васильевич, — вкрадчиво начала Ира, — а может быть, мы все же переночуем в поселке, а завтра утром уйдем пешком? Так хочется еще раз по сопкам пройтись! В городе-то дышать нечем от копоти.

— Действительно, — поддержал ее Ян, — велика ли разница? И потом, машину надо просить, а ее могут и не дать…

— Вот если не дадут. — дело другое, — сказал Иван Васильевич, — а так решение остается прежним.

— Гуго Пекторалис… железная воля, — пробормотал Ян себе под нос.

— Что, что ты сказал? — спросила Ира.

— Ничего. Литературные ассоциации. Это не для тебя, ты же классиков читаешь по хрестоматии!

— Подумаешь какой начитанный!.. — обиделась Ира. — А сам у Толяна задачи по химии списывает!

— Ребята! — усталым голосом остановил их Иван Васильевич, — неужели вам не надоело цепляться друг к другу по пустякам? Вы же сами себя лишаете радости. Место нашли чудесное, людей хороших встретили, а вы?

— А пусть не задается! — огрызнулась Ира и пошла вперед. Плечи развернуты, подбородок независимый, не идет, а вытанцовывает. Опять она прежняя девчонка-задира.

Распадок кончился, вот и древний мостик, а за ним все такой же тихий поселок. Но что-то изменилось в небе. К золоту примешалась горькая хинная желтизна, а воздух стал густым и тяжелым. По коричневой воде бухты побежала мелкая рябь. Возле берегов залегли черные тени. Но туча на горизонте почти не сдвинулась с места. Только клубилась деловито, словно бы там, вдали, перестраивались воинские порядки.

Навстречу отряду от бывшей конторы ковыляла баба Мотя, махала рукой.

— Звонили уж, звонили… — начала еще издали, — Машина за вами вышла из городу. Евонный отец звонил, — показала она на Яна. — Буря, говорит… и чтобы беспременно вечером были дома.

— Что ж, — сказал Иван Васильевич, — вот наш спор и разрешился сам собой. Дождемся машины — только и всего.

— Иван Васильевич, — шелковым голосом попросил Раджа, — можно, я к Любе домой схожу, мне очень нужно!

Он проговорил это тихо, так, чтобы, не дай бог, не услыхала злоязыкая Ира.

Иван Васильевич посмотрел на него удивленно, но согласился:

— Иди, конечно, если нужно, время еще есть. Машина придет часа через два, не раньше.

Раджа незаметно исчез за углом. Остальные лениво потянулись к дому.

Тропинку в овраг он нашел не сразу. Видно, не часто ходили по ней люди. А Раджа помнил, что Любин отец живет в низине возле Студеного ключа. Так говорила Люба.

Поплутал среди пустых картофельных огородов, где каждая полоска земли была аккуратно обложена камнями, забрел на задворки бондарной мастерской и пожалел, что город далеко, — такие тут хорошие плашки валялись. Прямо для самоката! Давно ведь обещал сколотить младшим братишкам самокат. Но в городе где доски взять?