Валентин Столяров - Герои в красных галстуках (сборник)

Тяжелый бой разгорелся за совхоз «Челюскин». Гитлеровцы вцепились в высоту мертвой хваткой, оказывали яростное сопротивление. Но личное присутствие комбрига на переднем крае, его руководство подразделениями, потерявшими командиров, способствовали успеху. Враг был разбит.

Усталый, в разорванном маскировочном халате, шел Александр Тимофеевич по траншее, только что отбитой у фашистов. Шура испугалась, увидев на лице отца кровь. В кровавых пятнах был и маскхалат.

— Ты ранен? — кинулась к отцу Шура.

Да, отец был ранен в голову. Это была легкая царапина, о которой и говорить не стоило. А кровь на халате — это кровь Григория Куприенко. Он первым услышал звук приближающейся мины. Предупреждать Худякова было поздно. Лейтенант сильным толчком сбил комбрига на землю и сам упал на него. Множество осколков рядом разорвавшейся мины впилось в тело адъютанта. Он погиб, спасая командира.

Так Шура узнала цену войскового товарищества, цену любви подчиненных к командиру. Таковы законы войны. Таково требование присяги. И когда отец, склонив голову, долго молча сидел за столиком в своем блиндаже, когда штабные работники разговаривали только шепотом, она поняла, как тяжело ему, как он сожалеет о гибели адъютанта.

Бои шли днем и ночью. Бригада гвардии полковника Худякова брала станицы Боковскую, Верхнеобливскую, ряд других населенных пунктов Ростовской области. Потом началась Луганщина. Фашисты особенно цепко держались за Донбасс, однако под напором гвардейцев-руссияновцев вынуждены были отступать.

В те напряженные боевые дни у автоматчика Худяковой много было работы. То она охраняла командный пункт, то бежала в подразделение, чтобы передать приказание или пакет, то мчалась на своем быстроногом сером Зайке с донесением в штаб корпуса. Верхом она ездила лихо. И хотя Зайка был с норовом, ему приходилось подчиняться юной наезднице. А однажды он даже очень помог Шуре.

На войне — сто дорог. В них и опытный шофер запутается. А Зайка, между прочим, никогда не сбивался с пути. Видно, помогал ему природный инстинкт.

Шуре поручили доставить боевое донесение генералу Руссиянову. Штаб корпуса только что переместился на новое место, и разыскать его было не так просто. Одним словом, случилось так, что Шура чуть не заблудилась. А Зайка тянул повод в другом направлении. Шура доверилась ему. И умная лошадь не подвела.

Когда подсохли дороги, Шура научилась водить «виллис». И тоже ездила лихо, как и на Зайке.

Как-то во время затишья, когда части корпуса стояли на отдыхе, проводилось тактическое учение. По ходу учения танки должны были прорваться к батальону капитана Лишенко. А комбат не знал об этом. Генерал Руссиянов забеспокоился, как бы танки на самом деле не подавили мотострелков. Надо было быстро предупредить Лишенко. Но прямой дороги к нему не было, а ехать в объезд — опоздаешь.

На раздумья не было времени. Шура крепко вцепилась в баранку и с места рванула машину. Через крутую балку, еще через одну проскочила мигом. Потом начался такой крутой подъем, что мотор стал задыхаться.

— Тяни, родной, тяни! — кричала Шура, будто мотор мог услышать ее и понять. Шура заставила машину взобраться на непривычную для нее крутизну. Капитан Лишенко был вовремя предупрежден. Когда к батальону подошли танки, мотострелки уже сидели в окопах. Беды не произошло.

Обратно можно было не спешить. Но Шура решила ехать не кружным путем, а снова напрямую. «Если взобралась на крутизну, то и спуститься с нее должна», — сказала она себе. И спустилась, хотя «виллису» такая задача была почти не под силу.

— Ну, комбриг, у тебя не дочь, а сорвиголова, сказал генерал Худякову. — Ее, наверное, надо перевести из автоматчиков в шоферы.

— Я давно прошу об этом комбрига, — сказал заместитель по технической части гвардии подполковник Чеверда. — Шоферов не хватает, а она водит машину отлично.

— А мы хотели ее определить в пулеметчики, — заметил комбат капитан Пичугин. Он сам учил Шуру стрельбе из «максима» и был доволен ее успехами.

— Не в шоферы, не в пулеметчики, а в снайперы меня надо перевести, — подала голос Шура и тут же спряталась за спину Руссиянова, заметив строгий взгляд отца. У нее уже давно идет разговор с отцом на эту тему. Он категорически возражает. Пришлось без его ведома обратиться к генералу. Узнав об этом, Александр Тимофеевич отправил дочь на гауптвахту.

Так и пришлось Шуре Худяковой оставаться автоматчицей. Когда в боях на Северском Донце в роте автоматчиков погиб комсорг, его место заняла гвардии рядовая Худякова.