Майя Войцеховская: Тень быка

Потом вышли трое тореро, в плащах, — не тех, которыми работают с быком, а декоративных, тонких, — перекинутых через левое плечо и плотно обёрнутых вокруг талии.

Левую руку каждый их них приложил к груди, а правая свисала свободно.

— Старший, — не по возрасту, а по матадорскому опыту, — всегда идет справа. Младший — посередине.

— Все они прошли альтернативу, все — полноправные матадоры ; потому что коррида будет со взрослыми быками.

— Каждый сразится с двумя животными.

— Разве что быки решат иначе.

У матадоров был очень серьёзный вид. На мгновенье Маноло понадеялся, что они боятся. Но на их лицах не было страха, только какая-то серьёзная печаль.

— За каждым тореро идут его бандерильеро, а сзади — пикадоры.

— Те, кто работает для тореро, — это его квадрилья. Прямо под нами каждого ждёт свой оруженосец. Смотри!

Он увидел, как все трое высвобождаются из плащей и перекидывают их через окружающий арену деревянный барьер. Торжественная процессия всё приближалась, и в конце её шли тощие старики, и вид у них был такой, как будто они идут за гробом матадора.

— Это моносабиос, они чистят арену.

— А ещё часто спасают тореро жизнь.

Были и другие — ему объяснили, что это плотники, а за ними — погонщики мулов, которые утащат мертвого быка с арены.

— Бандерильеро могут одеваться только в чёрное с серебром. Так их отличают от тореро.

— Потом ты научишься отличать их ещё и по неловкости и страху.

— Не всегда. У иных тореро этого добра еще побольше, чем у их помощников.

Один из мужчин засмеялся, а вслед за ним — остальные. Тем временем процессия достигла барьера, прямо под ними, и разбилась о него, как волна.

— Каждый должен приветствовать судью.

Трое матадоров посмотрели наверх, на судейскую ложу, и вместо того, чтобы снять шляпы, в знак приветствия прижали их к головам.

Потом, не успел Маноло осознать происходящее, как старший тореро бросил ему свой плащ. Мужчины рядом с ним были в восторге. Они закричали, что этот тореро, Эмилио Хуарес, много раз сражался вместе с его отцом, а теперь узнал Маноло и оказал ему честь, подарив свой плащ. Маноло осторожно потрогал его. Шелковистый на ощупь, плащ был покрыт роскошной вышивкой. Рассмотреть его более внимательно Маноло не смог: сосед справа ткнул его локтем.

— Вот! Вот, начинается!

— Ворота, на ворота смотри!

Затрубил горн, и Маноло увидел, как медленно распахнулись ворота. За ними была только чёрная дыра. Вдруг что-то в ней зашевелилось и прыгнуло на арену; первый раз в жизни он видел быка! Чёрный и злобный, он бежал, легко неся по земле своё огромное тело и сверкая серебристо-чёрными мускулами. При виде его у Маноло захолонуло сердце.

«Телёнок!» — сосед Маноло, с лицом, искажённым от разочарования, сплюнул и принялся возмущённо свистеть вместе с остальными.

«Если это телёнок, — подумал Маноло, — хотел бы я посмотреть на его мамочку». Он тихонько улыбнулся собственной шутке.

Пробежав поларены, бык заметил растянутый перед ним лилово-жёлтый плащ.

— Это один из бандерильеро Хуареса. А вот и второй.

Бык бросился прямо на плащ, лежавший на песке; человек отдёрнул его прежде, чем в него вонзились рога.

— Хорошо бросается. Прямо и честно. Но ещё рано судить, есть ли у него пороки. Редкий бык бежит как по рельсам. Некоторые всегда бросаются прямо, но большинство виляет и сворачивает, вдруг останавливается или наклоняется, или предпочитает один рог другому.

Бык снова бросился прямо вперёд.

— Хорошо смотрится. Смелость и ловкость у него, видать, от матери. Но красота — от отца. Тот крупным быком не был.

Теперь из-за барьера вышел старший тореро, Эмилио Хуарес. Маноло смотрел, как он медленно идёт на быка, который уже заметил его и сорвался с места. Чёрная масса приближалась, бежала прямо на него, а человек, казалось, не осознавал присутствия рогатой смерти. Он стоял очень прямо, гордо и независимо, спокойно держа плащ обеими руками.

— Он очень близко его подпустит.

Как только бык поровнялся с плащом, человек не спеша отвёл его в сторону. Бычьи рога, казалось, задели бёдра человека, а его туша прижалась к человеческой груди. На мгновение двое слились в одно, и народ громко закричал «Оле!» , так же громко, как у Маноло стучало сердце. Снова и снова человек, бык и плащ проплывали мимо. Пена со сжатых бычьих губ разносилась ветром, а посеревшие вены на человеческой шее были с палец толщиной. При виде вен Маноло понимал и без объяснений: то, что выглядит таким лёгким, — невероятно трудно. А после пятого выпада человек собрал плащ вокруг себя в складки и заставил быка резко остановиться за своей спиной.