Богумил Ржига - Поездка Гонзика в деревню. О самолетике «Стриже»

о том, как Пепик летел на шасси самолётика «Стрижа».

«Хорошо будет, — думал Войта, — если я вернусь на аэродром и покатаю Пепика или Анежку». И Войта быстро поднялся в воздух.

Минутку покачавшись на воздушных волнах, «Стриж» стрелой полетел на аэродром. Перелетел поле, большой ангар, миновал спящего дедушку Козелку и сел неподалёку от Анежки и Пепика Сламы.

— Посмотри, — сказал Пепик Анежке, — он уже здесь!

— А где Коциянек? — сразу же спросила Анежка Войту. — Ты его где-то потерял.

— Да нет! — ответил Войта и вылез из самолётика. — Коциянек уже дома. Я высадил его у нашего дома. Кто теперь полетит со мной?

— Пепик! — закричала Анежка.

Ей очень хотелось полетать, но всё-таки это удовольствие она оттягивала. Правда, страх её был уже невелик, но всё-таки было боязно.

Однако и Пепику лезть в самолётик не хотелось. Он посмотрел на небо и, подумав, что скоро он может оказаться где-нибудь под облаками, почувствовал, что ему становится плохо. Лучше уж он поедет на велосипеде. По крайней мере, всё время по земле.

— Пепик? Какой Пепик? — спросил он вслух.

— Да ты. Кто же иной? — воскликнула Анежка и засмеялась. — Я-то ведь не Пепик.

— Это я и без тебя знаю! — набросился на неё Пепик.

Делать было нечего, и он стал проверять, все ли пуговицы застёгнуты на его куртке. Всё было в порядке. Все они были на своих местах, в своих петельках.

— Ну иди, иди, пока дедушка не проснулся, — звал Войта. — Я же тебе обещал!

Пепик медленно побрёл к самолётику и тихонько вздохнул. Он вспомнил о матери. Как бы она причитала, если бы знала, что он, её Пепичек, поднимется сейчас в воздух! «И всё это потому, что я дружу с Войтой, — подумал Пепик. — Мне уже из-за него попадало, когда мы учились кататься на велосипеде. А теперь я ещё должен лететь куда-то под облака! Ну, да ладно, — решил наконец он. — Если что-нибудь случится, авось выпорют не меня одного. Войте достанется тоже!» И Пепик влез в самолётик, прижавшись к креслу Войты.

— Закрой дверь! — сказал Войта и включил мотор.

— Нет, — ответил Пепик, — пусть останется открытой, вдруг мне захочется обратно!

— Ты что, с ума сошёл? — ужаснулся Войта.

Долго он раздумывать не стал, наклонился и захлопнул дверки кабины сам. Мотор, как полагается, разогрелся. Пропеллеры стали рассекать воздух, и самолётик задрожал.

Пепик весь побелел. Белыми стали не только его щёки, но даже и лоб. И он задрожал тоже. Пожалуй, даже ещё больше, чем самолётик. И не только задрожал, но и вспотел от страха. А руками прямо вцепился в спинку кресла Войты.

«Стриж» поднимался в воздух. Под ним уже не было твёрдой земли, а только лёгкие воздушные перинки облаков. Самолётик тихонько раскачивался.

— Подожди, — крикнул Пепик, — я хочу вниз!

Войта только усмехнулся, а «Стриж» стал набирать высоту.

«Пепик привыкнет, — думал Войта, — ведь мы только ещё оторвались от земли. Заберёмся-ка повыше! „Стриж“ — не какой-нибудь воробей, чтобы летать у самой земли!»

— Мне плохо! — крикнул снова Пепик и бросился к дверям.

Он хотел во что бы то ни стало вылезть. На лбу у него выступили капельки пота, руки и ноги тряслись.

— Давай обратно! — останавливал его Войта.

Но Пепик всё-таки открыл дверь, быстро выскользнул и по железной перекладине соскользнул к колесикам шасси.

— Пепик, что ты делаешь? — оцепенел Войта.

Он испугался, что с Пепиком что-нибудь случится. Но страх его был напрасен. Пепик крепко держался за железную перекладину. Он, собственно, вклинился между этой перекладиной и колесом шасси. Только теперь он посмотрел вниз. И сразу же понял, что соскочить, конечно, невозможно. Они забрались куда выше фабричных труб. Пепик держался теперь за колесо «Стрижа» ещё крепче. Решил ни за что на свете не отпускать его. Он даже перестал чувствовать тошноту. Свежий воздух струился вокруг его лица, и скоро Пепик окончательно опомнился.

Но Войте полёты с Пепиком на шасси не нравились. Он стал спускаться. И вот самолётик уже сидел на аэродроме.

— Пепик, почему ты летаешь на шасси? — кричала поражённая Анежка.

— Мне так нравится, — ответил Пепик и, не теряя чувства собственного достоинства, слез. — Я теперь буду летать только так.

— Только не со мной, — заметил Войта, который вылез тоже. — Мне не понравилось ни капельки.

На дороге, приблизительно в получасе ходьбы, появился человек. Он был ещё еле заметен, но Войта его всё-таки увидел.