Герман Матвеев - Семнадцатилетние

Татьяна Михайловна сказку слушать не стала, а ушла на кухню помогать матери.

С минуту девочка возилась на коленях отца и, устроившись удобно, затихла. Прослушав сказку, она потребовала другую, но Константин Семенович, взглянув на часы, заторопился:

— Нет, родная, мне пора идти в школу. Скоро у меня урок. Вечером я тебе расскажу две сказки…

— Про медведей. Да?

— Хорошо. Расскажу про медведей.

— И про колобок. Да?

— Можно и про колобок.

— Только лучше пускай лиса не съедает его…

— Нет, нет. Колобок мы отправим теперь в школу, и пусть он там живет.

— Он, что ли, будет учиться?

— И сам будет учиться и других учить…

— Папа, а сколько колобку годов?

— Сколько колобку лет? О-о-о! Ему много лет! Больше ста, может быть, даже двести!

Такая цифра ничего не говорила Олиному воображению, и она оставила колобок в покое.

— Папа, а вечером ты расскажи, знаешь про что?

— Про Ивана-царевича и серого волка?

— Нет… Лучше про Красную Шапочку.

— Хорошо, милая, но сейчас мне надо идти. Вечером мы поболтаем с тобой подробно. Ну, поцелуй меня, Лешка.

Нагибаться ему было трудно, и поэтому Оля быстро вскочила на стул и обняла отца за шею.

— Я скоро вернусь. У меня только два урока, — сказал он. — А ты будь хорошей девочкой. Слушайся бабушку и не шали.

— Совсем не шалить?

— Немножко можно, но не очень.

— Чуть-чуть… да?

— Вот, вот… чуточку… Лешка ты моя, Лешка! Ну, до свиданья, солнышко…

Шагая по улице, он был под впечатлением этой сцены и думал о детских сказках. Ему, как педагогу, хотелось понять, почему именно те, а не другие сказки любила дочь.

Любимых сказок было немного: «Три медведя», «Пузырь, соломинка и лапоть», «Колобок», «Курочка ряба», «Волк и семеро козлят», «Красная Шапочка»… Вот, пожалуй, и все. В чем тут дело? В чем секрет успеха? Что нравится ребенку с этих сказках? Несколько раз наводящими вопросами он пытался выяснить эту загадку, но так ничего и не выяснил. Оля не могла объяснить, почему она любит эти сказки больше, чем все остальные.

В большую перемену Катя, Женя и Тамара поджидали классного руководителя на площадке лестницы. Следующий урок — литература, и Константин Семенович должен был прийти с минуты на минуту. «Обещание», свернутое в трубочку, Катя держала в руках.

— Интересно все-таки, как он отнесется?

— Он скажет, что это глупость, — насмешливо ответила Тамара. — Плод незрелых умов. Скажет, что для пятых, шестых классов это подходит, но для выпускниц как-то неудобно…

— Не выдумывай, пожалуйста, — рассердилась Женя. — Даже рабочие дают такие обещания.

— Сравнила тоже! Хорошо учиться мы обязаны. Это норма. Если бы мы сверх нормы что-нибудь обещали…

— Довольно тебе болтать! — с досадой остановила Тамару Катя. — Вот Белова меня беспокоит…

— Силой же не заставить, — пожав плечами, сказала Тамара.

— Она мне говорила, что «Обещание» ее даже оскорбляет, — сообщила Женя, которая только что пыталась еще раз убедить Белову подписать «Обещание». — Она, видите ли, не нуждается в таком «подхлестывании».

— Неужели так и сказала! — удивилась Тамара. — В подхлестывании?

— Да.

— Вот дура упрямая!

— Это не упрямство, — возразила Катя. — Я думаю, что она обиделась на весь класс из-за истории с Аней. Пощечину она не скоро забудет, девочки.

— При чем тут пощечина?! Что, она теперь всю жизнь будет переживать эту глупую историю! Не хочет подписывать и не надо!

— Нет, я не согласна с тобой, Тамара, — горячо возразила Женя. — Так ставить вопрос нельзя. Это не по-комсомольски. К Беловой надо найти подход.

— Что такое? Подход? Очень нужно! Ты, конечно, готова всех под свое крылышко взять. У тебя самолюбия нет, Женечка.

— Не спорьте, — вмешалась Катя» — Подход не подход, а с Беловой нам придется повозиться. Вот увидите! На лестнице появился Константин Семенович.

— Здравствуйте, Константин Семенович! — издали приветствовали девушки учителя.

— Здравствуйте!

— Константин Семенович, нам нужно с вами поговорить, — сказала Катя.

— Пожалуйста! Если хотите, пройдемте в библиотеку.

— Константин Семенович, у нас есть ключи от химического кабинета, — сообщила Тамара.

Учитель взглянул на озабоченные лица девушек и молча направился вперед по лестнице.

— Вот затеяли мы такое дело, Константин Семенович, — нерешительно сказала Катя, когда они открыли дверь и прошли в кабинет.

Она развернула лист бумаги и, придерживая сворачивающиеся края пальцами, положила его на ближайший стол. Учитель неторопливо сел и внимательно прочитал документ.