Герман Матвеев - Семнадцатилетние

Большинство преподавателей вернулись с уроков. Константин Семенович с любопытством прислушивается к разговорам, присматривается к новым товарищам по работе. Вчера Варвара Тимофеевна представила его всему педагогическому коллективу. Встретили его приветливо, но все были заняты своими делами и сразу перестали обращать на него внимание. Что ж, это вполне естественно. Более подробное знакомство состоится потом, в дальнейшем. Его приняли как полноправного члена коллектива, и все остальное будет зависеть от него.

— Ну, а что вы будете делать с таким папашей? — услышал Константин Семенович голос одной из учительниц. — Вызываю его по поводу целой серии двоек дочери, а он разводит руками. «Не понимаю, говорит, что ей не учиться? Ни в чем отказа не имеет. Шелковые чулки? Пожалуйста! Новое платье? Пожалуйста! Велосипед?! Пожалуйста! Не понимаю, что ей не учиться?» — подражая отцу и разводя руками, рассказывает учительницам и почти все смеются.

— Не так уж это смешно! — с какой-то виноватой улыбкой заметил Василий Васильевич.

— Конечно, смешно! «Что ей не учиться?..» Уберите частицу «не», и он получит ответ! — почти с восторгом сказала Наталья Николаевна.

Василий Васильевич с укором посмотрел на молодую преподавательницу психологии.

— А по-моему, это очень грустно… Особенно грустно потому, что тунеядцы и лодыри часто заражают трудолюбивых учеников, — возразил он с той же виноватой улыбкой.

— Да, такие есть в каждом классе, — заметила Анна я Васильевна. — Вчера у меня тоже был разговор с одной; мамашей. Битый час она мне доказывала, что ее дочь существо особое. Нервная, чувствительная! Что насилие над ее волей неминуемо повлечет за собою психическую травму…

— А на самом деле? — спросил Константин Семенович.

— Обыкновенная девчонка. Непоседа, задира, и здоровье у нее такое, что можно позавидовать!

— Товарищи, а что говорить таким родителям, таким семьям, где существует расценка на отметки? — спросила Зоя Петровна. — Любимая дочка получила пятерку — получай пять рублей! За четверку полагается три рубля. За тройку — ничего. Это у них называется прогрессивным поощрением. Родители уверяли меня, что дочь стала лучше учиться, и я никак не могла убедить, что они воспитывают на свою же голову стяжательницу.

— Девочка убедит их в этом сама, когда вырастет, — сказал кто-то.

— Да… но слишком поздно!

В этот момент в учительскую вошла Марина Леопольдовна. Она достала из журнала рисунок и при этом проворчала достаточно громко, чтобы все слышала:

— Удивляюсь, как резко изменился класс!

Сунув журнал на место, она широким жестом положила рисунок на стол.

— Константин Семенович, извольте полюбоваться! — с возмущением сказала она.

Анна Васильевна, сидевшая поблизости, нагнулась к рисунку и удивленно подняла брови. Губы ее дрогнули, но она сдержала улыбку.

— Творчество Тамары Кравченко? — спросила она.

— Я отобрала у Ерофеевой.

Константин Семенович подошел к столу и взял рисунок. На какое-то мгновенье в учительской наступила настороженная тишина. Все присутствующие поняли, что Марина Леопольдовна разгневана неспроста, и с любопытством ждали, что будет дальше.

И вдруг учитель засмеялся. Смех его был искренний, открытый, и вызвал такое изумление на лице Марины Леопольдовны, что Анна Васильевна не выдержала и тоже засмеялась.

— Очень талантливо! — сказал Константин Семенович. — Посмотрите, Василий Васильевич, как она верно схватила мои черты.

Химик взял протянутый рисунок и, прищурив глаза, начал разглядывать.

— Вам смешно?! — с подчеркнутым изумлением спросила Марина Леопольдовна. — Не понимаю… Это же подрыв авторитета! Это же подрыв не только вашего авторитета…

Константин Семенович взглянул на химика, надеясь, что тот его поддержит, но Василий Васильевич, не желая связываться с Мариной Леопольдовной, передал листок рядом стоящей учительнице.

— На рисунке изображен я, а значит, в опасности только мой авторитет, — опираясь на палку обеими руками, мягко возразил Константин Семенович. — Уверен, что на других преподавателях это не отразится.

— Если они могли позволить подобную выходку с первого дня, то будет и продолжение… Вы еще не все знаете! Вчера у них произошла бурная сцена, и одна ученица залепила другой пощечину!

— Пощечину?! — с ужасом переспросила Наталья Николаевна. — Неужели они способны на это? Взрослые девушки…

— Я думаю, что тут дело не в возрасте, а в характере, — заметила Анна Васильевна и, повернувшие к Марине Леопольдовне, спросила: — А вы забыли то время, когда здесь были и мальчики?