Людмила Матвеева - Мы в пятом классе

Стою на мосту, а вода серая, мерцает, холодная. И небо в Фонтанке плывёт, плывёт со всеми своими серыми облаками.

Хорошо никуда не торопиться, постоять на мосту и посмотреть на реку. Редко случается никуда не торопиться, так уж складывается наша жизнь.

А вот и не спешу. Приехала в любимый город, стою на любимом мостике и просто так, без всякой цели, смотрю, как течёт река Фонтанка. И говорю себе: «Это Фонтанка там бежит, а я на неё, на Фонтанку, смотрю».

И вдруг на набережной мелькает тонкая фигурка в чёрном свитере. Быстро-быстро идёт девочка, размахивает длинными руками, почти бежит. И я кидаюсь за ней.

— Постой! Подожди, пожалуйста!

На меня оборачиваются старухи с хозяйственными сумками. Смеётся длинный парень в кожаной кепке. А девочка? Девочки нет. То ли удрала от меня, то ли показалось, что это она, — мало ли чёрных свитеров? Мало ли худеньких девчонок? Ходят здесь, в Ленинграде, свои девчонки, не обязательно — наша.

А наша куда-то делась, не найдёшь теперь. Ходит голодная, холодная и где будет ночевать — неизвестно. Найти бы её — уж я бы больше её не отпустила. Только разве найдёшь в большом городе? Ленинград намного меньше Москвы, но и он очень большой и многолюдный город. И маленькая девочка в толпе всё равно что песчинка в пустыне.

Так мне вдруг становится жалко эту девчонку. Глупое существо, ну куда её понесло от мамы, от дома? Что за дикая идея — отправиться в далёкий путь одной, без вещей и без денег? Что она оставила дома? Что будет с ней здесь, без дома?

И опять я беспокоюсь о ней, ругаю её, сержусь на неё и на себя. И отделаться от неё не могу никак. Даже смешно, честное слово.

И опять мне кажется, мелькнул тот же чёрный свитер. И опять пропал за большим домом на углу.

Почему-то с этой минуты я почти твёрдо уверена, что с этой девочкой ещё увижусь. Сама не знаю, откуда такая уверенность, объяснить бы я её никак не смогла, но разве всё нуждается в чётких объяснениях?

Пересекутся наши дороги, я знаю.

На чердачке раздался хохот.

— Лариска-артистка! Трусиха! Это я тебя напугала! А ты чуть с лестницы не шмякнулась!

Лариса перевела дух, она открыла глаза и увидела Олино лицо, луч карманного фонарика, смеющуюся Оксану. Ничего себе у них шуточки. Ещё бы секунда, и Лариса лежала бы на сырой земле, разбившаяся в лепёшку. Смеются.

— Нисколько я не испугалась, — сказала Лариса. — Просто руки озябли, я чуть от лестницы не отцепилась из-за этого. А здесь ничего.

Она отдышалась, осмотрелась. Стены из неструганых досок. Пол, на котором блестят стекляшки, металлические крышки от бутылок. Затхлый запах.

— Вот мы и нашли свой штаб, — мечтательно говорит Оля и водит лучом фонарика по стенам. — Что я вам говорила? Говорила — найдём, и нашли.

— Такой штаб прекрасный, — пропела Оксана. — Мечта.

— Теперь пошли домой, — не удержалась Лариса.

— Ох и нудная ты, — сказала Оля и села прямо на пол в уголок. — Садитесь, будет разговор.

Они сели рядом с Олей.

— Мы будем здесь собираться, поняли? — Оля говорила сурово и веско.

— А зачем? — Лариса от голода и холода стала решительнее, не боялась задавать вопросы.

— Ну как зачем? — возмутилась Оксана. — Ясно же — штаб. Не знаешь, зачем в штабе собираются?

— Не знаю, — призналась Лариса. — Честное слово, девочки, не знаю. Ну скажите, зачем? Оксана, ну скажи.

— Штаб есть штаб, — туманно поясняет Оксана и смотрит на Олю, а Оля водит лучом фонаря по дощатому потолку. — Правда, Оля? Это же каждому ясно. Правда, Оля?

Оля говорит уверенно:

— Штаб для тайных решений и обсуждений.

Оле бы хотелось ответить как-нибудь понятнее, но больше пока ничего не приходит в голову. Главное — не дать Лариске задавать много вопросов. А то она всё дело погубит со своими вопросами. Ей бы только скорее домой к мамочке поскакать. Ещё и мальчишкам всё завтра разболтает.

— Слушайте. Надо дать клятву, — говорит Оля торжественно.

— Какую клятву? — Оксана готова выполнить любое Олино желание, только бы Оля сказала, как его выполнять.

Лариса подавленно молчит. Она уже поняла, что домой скоро не отпустят, и теперь ждёт уныло, когда наконец всё-таки придёт это время. Штаб это штаб. А Оля это Оля, Лариса знает давно, что с Олей лучше не ссориться.

Оля немного помолчала и сказала:

— Повторяйте за мной клятву. Только встаньте, клятвы не произносят сидя.

Они встали, стряхнули с себя мусор. Оля погасила фонарь.

— Клятвы произносят в темноте, — объявила она.