Сусанна Георгиевская - Отрочество

Чучело — поставка и набивка: Чимэрз Селифон. Чучельщик. Герой Труда («Союзпушнина»),

Сборка деталей: Левин Рувим. Часовщик (завод «Будильник»).

Колоколец: Громыха Иван. Литейщик. Лауреат Сталинской премии (завод имени Кирова, бывший «Путиловец»).

Камень: Антонов Семен. Гранильщик (завод «Уральские самоцветы»).

Дом — полировка и недостающие деревянные части: Семенчук Василий (Реставрационная мастерская № 1 города Ленинграда)».

А внизу золотыми буквами:

Стихи: Кабуладзе Георгий. Литсотрудник газеты «Резец» (Завод точных приборов)».

Сколько упорства и живого воображения должен был затратить Яковлев-старший, чтобы изготовить эти великолепные часы! Сколько труда пришлось ему положить, для того чтобы разыскать своих старых товарищей!

Десятилетия прошли со времени их юности, но он был для них все тем же Антошкой Яковлевым. «Антошка?.. От тоже выдумал…»

Они смеялись. Но согласились подарить Антошкиному сыну часть своего великолепного мастерства. Ведь их просил об этом Антошка…

Часы были прекрасные. Слишком прекрасные, чтобы держать их дома для себя одного. И Даня решил поднести их женской школе № 85, в которой училась Лида. Но патриотизм взял верх над личными чувствами. Часы уже висят — и будут висеть — в актовом зале мужской школы № 911, где учится он сам и все его товарищи. На них любуется — и будет любоваться — не одно поколение школьников.

Часы играют: «Широка страна моя родная…» Открываются резные дверки, и на жердочке показывается покрытый серыми перышками соловей. Звенит приделанный к его ножке колоколец («Громыха Иван. Завод имени Кирова»).

Колоколец звенит и будет звенеть. Зажигается и вечно будет сиять красный камень, вделанный в крышу дома. Этот камень похож на один из тех, что сияют в кремлевской звезде.

Часы точны. Они бьют двенадцать, секунда в секунду, когда в Петропавловской крепости ударяет пушка, когда по радио раздается короткий сигнальный гудок.

Еще бы! Ведь они изготовлены лучшими мастерами города. Каждую их частицу делали умные, трудолюбивые, терпеливые руки.

Они — подарок отцов сыновьям!

«Город Пушкин. Санаторий Академии наук. Елене Серафимовне Подвысоцкой.

Глубокоуважаемая Елена Серафимовна!

Простите, что решаюсь беспокоить Вас во время отдыха, но общий наш ученик Даня Яковлев очень просил меня переслать Вам его письмо.

Прибавить что-нибудь к письму Дани мне трудно.

Могу только подтвердить, что мальчик действительно работает сейчас серьезно, упорно, во всю силу своего ума и сердца, а это не так уж мало.

Если здоровье, время и обстоятельства позволят Вам, может быть Вы и в самом деле согласитесь побывать на наших спортивных соревнованиях.

Для Дани Яковлева Ваш приход был бы лучшей наградой, а мы все были бы просто счастливы видеть Вас в нашем кругу.

Пользуюсь случаем еще раз поблагодарить Вас за Вашу драгоценную помощь.

Уважающий Вас А. Онучин».

«Глубокоуважаемая Елена Серафимовна! Я знаю, что я не должен вам писать. Если бы вы этого хотели, вы бы так и сказали. А в том вашем письме сказано только, что мы не сможем с вами видеться, пока вы не будете гордиться мной.

Но я уже очень много занимаюсь, уважаемая Елена Серафимовна, а у меня все-таки еще две четверки — по ботанике и по рисованию.

Конечно, если бы у меня была настоящая гордость, я подождал бы круглых пятерок. Но тогда я мог бы вам написать, наверно, только к концу первой четверти будущего года.

У меня есть гордость. Но мне все-таки больше хочется вам написать сейчас, чем продолжать быть гордым до первой четверти будущего года.

Елена Серафимовна! Я много занимался с тех пор, как получил ваше письмо. Я себя иногда спрашиваю, мог ли я сделать больше и лучше, и отвечаю: «Да!»

Но для этого надо было все начать заново, так как у меня ведь с самого начала не было системы. А начать сначала я не мог, потому что колесо истории не вертится обратно.

Елена Серафимовна! У меня все-таки довольно много пятерок. По географии даже пять с плюсом. У меня еще нет системы, но я все время очень стремлюсь.

А про маму это вы напрасно обо мне подумали, потому что маму я очень люблю.

Правда, про маму мне один раз один мой самый лучший друг сказал одну вещь. И сказал даже очень правильно. Я сначала обозлился, а потом вник и сделал для себя выводы.