Сусанна Георгиевская - Отрочество

Она молчала.

Озеровский с упреком посмотрел на нее:

— Зоя Николаевна, родная, да ведь они же сами будут вас после этого больше уважать. Ну, один раз обойдутся же без вас в лагере… ну нет же людей незаменимых! Зато вожатая-путешественник… Звучит, а? Одним словом, вы едете, голубушка. Едете — и все тут!.. Нет, не едете?.. Ну, так я на колени встану. Предупреждаю: сейчас же становлюсь на колени посередине улицы… Раз, два… Ну? Я становлюсь на колени!

И он притворился, что действительно хочет стать на колени.

Зоя прибавила шагу. Шаг у нее был решительный, крупный, а плечи и спина как у подростка. Узкие плечи, тонкая детская шея и светлые волосы, выбивающиеся из-под шапки на воротник… Почему же он так робел перед ней? Да, он боялся и робел. Нечего греха таить, давно пора было признаться себе в этом.

С тех пор как он ее увидел в школе, в тот, первый раз, и встретил впервые ее прямой и строгий взгляд, все изменилось в его жизни.

Через два дня после Сашиного доклада, придя в школу к Зое Николаевне, Озеровский предложил ей сделать доклад об Индонезии для пятых классов.

Доклад прошел хорошо.

Через неделю, придя в школу к Зое Николаевне, Озеровский предложил ей сделать доклад для классов третьих и четвертых.

Доклад прошел неплохо. Малыши слушали внимательно. Саша Петровский с глубокой серьезностью, полный сознания ответственности возложенного на него дела, иллюстрировал доклад диапозитивами.

Через несколько дней Озеровский предложил Зое Николаевне сделать доклад для педагогов.

Связь школы и науки росла.

Ребята выразили докладчику в стенгазете горячую благодарность. Озеровский был тронут. Он решил организовать школьную выставку, дополнив ту, что сделал шестой «Б».

Однажды, когда Зоя Николаевна и Озеровский подробно разрабатывали экспозицию этой выставки, в пионерскую комнату ворвался председатель совета дружины. Увидев их сидящими за столом друг против друга и низко склонившимися над общей тетрадкой, в которой Зоя Николаевна делала какие-то записи, председатель совета дружины неизвестно почему сказал: «Прошу извинения!» — и быстро захлопнул дверь.

Зоя Николаевна пришла в ярость. Связь школы с наукой была на волосок от гибели.

С этого дня старшая вожатая совершенно потеряла интерес к науке. Охладела она и к школьной выставке.

Но Озеровский относился к выставке попрежнему с большим энтузиазмом. Он часто заходил в школу, забегал в пионерскую комнату и с чрезвычайно деловым и серьезным лицом спрашивал: «Ну как?»

Иногда, сбросив пальто, он присаживался возле столика Зои Николаевны, чтобы проинструктировать кого-нибудь из отрядных вожатых.

В таких случаях Зоя Николаевна, вероятно чтобы не мешать ему, вставала и выходила из комнаты.

Если у Озеровского было мало времени, он не заходил в школу, а только заглядывал во двор, чтобы по пути дать ребятам тот или иной совет.

Ребята, выразившие в стенгазете благодарность докладчику, с удивлением наблюдали за тем, как молодой ученый время от времени бродил вокруг одинокого дерева во дворе, словно ученый кот на цепи вокруг волшебного Дуба.

Он простаивал часами на морозе у порога школы, дожидаясь ее.

И она выходила в конце концов (не ночевать же там, в самом деле!). Она выходила и глядела на него возмущенно, сурово и строго.

— Видите ли, Зоя Николаевна…

Нет, она ничего не видела. Она была слепа.

Он купил себе великолепную бобровую шапку и носил ее набекрень.

— Марья Павловна (так звали соседку Озеровского), Марья Павловна, прошу вас, подтвердите, что я красив…

Он отходил к стене в бобровой шапке, в драповом новеньком пальто (в самом деле отлично подчеркивавшем ширину его плеч) и молча, стоя у стенки и глубоко спрятав руку в карман, требовал ответа.

— Ваня, ты писаный красавец! — говорила старуха. — Не знаю, что еще и кому надо… Молодец хоть куда!

И в самом деле, он был хоть куда! Большой, сильный, ладный. Его лицо поражало выражением душевного здоровья и внутренней силы, а улыбка, веселая, доверчивая, выдавала в нем человека души нежной и даже застенчивой.

И все-таки она не хотела его знать… Вот и теперь она идет вперед, не оборачиваясь, прямо сказать — убегает от него.

Неизвестно почему, он словно привороженный глядел на следы ее ног, четко отпечатанные на припорошенном снежном тротуаре… Вот уйдет сейчас, и ничего не останется, кроме этих следов на снегу…

Да где же его характер, его гордость, в конце-то концов? Девчонка!.. Прищурившись, он посмотрел ей в спину. Вот возьмет сейчас и уйдет!