А ты заранее готовься к тринадцатому. Следи в этот день сам за собой на всех уроках и всех переменах… Только вот хватит ли выдержки?
— Хватит, мускулы у меня как сталь. На, пощупай…
И Влас согнул руку в локте. Глеб стал искать пальцами мускулы.
— Никак не нащупаю. Кость чувствую. Она действительно твёрдая. А мускулов — никаких…
— Они затвердели, от костей не отличишь…
Чтобы не прозевать злополучное число, Влас обвел его в календаре чёрной рамкой, как траурный день. Каждое утро проверял, скоро ли оно наступит.
Тринадцатое наступило ровно через месяц. Накануне Влас даже на улицу не вышел поиграть с ребятами в хоккей с шайбой. Вместе с Глебом Горошиным они решали домашние задачки с неизвестным уменьшаемым и зубрили стихотворение Пушкина «У лукоморья».
— Если я завтра что не так начну делать, — сказал Влас, — ты, Глеб, меня за рукав дёрни. Или просто шепни: «Тринадцатое». И я сразу одумаюсь.
— Будь бдительным!
В класс Маковкин вошёл непривычно тихо, словно на цыпочках. Сел на свою парту и стал ждать звонка, подперев щёку ладонью. Вид как на портрете у писателя Чехова, который, прижав пальцы к уху, послушно висит на стенке. Только у Власа очков и бородки не хватает. И волосы торчат в разные стороны. А так — полное сходство!
— Ты сегодня какой-то задумчивый, — заметил Женя Карпов и кивнул на портрет над головой. — Как писатель Чехов.
— Отойди. Я тебе такого писателя устрою…
Бдительный Глеб дёрнул Власа за рукав.
— Да отвяжись ты! — отмахнулся Влас.
Бдительный Глеб шепнул:
— Тринадцатое же!
— Разжужжался над ухом! Я тебе не мёд, ты мне — не пчела.
— Ты что — забыл?
— Если бы забыл, Женька лежал бы на лопатках. А то, видишь, стоит на своих двоих.
И Влас, присмирев, ткнул палец в ухо и стал неподвижен, как портрет на стенке.
Мимо то и дело пробегал суетливый Тараска Котов. Он нарисовал на классной доске огромный круг и издали бросал и него грецкий орех.
— Давай, Влас, состязаться. Вот тебе орех. Пуляй в мишень.
— Сам пуляй.
— Я только что в самое яблочко попал!
— У тебя на доске не яблочко, а целый арбуз. Нашёл чем хвастаться! Ты вот встань к стенке. И рот раскрой. Я прямо в твой рот орех запулю. И ты его раскусишь…
Эти слова мальчишки встретили с восторгом. Стали уговаривать оторопевшего Тараску принять предложение Власа и придвинуться к стенке. Тот мотал головой, отмахивался и не желал раскрывать рот.
— Маковкин, чего доброго, в глаз угодит… У меня же не три глаза… Всего два… Нет, не буду!
Глеб Горошин, который всё время дёргал Власа за рукав, облегчённо вздохнул. Опасность миновала!
Но впереди ещё четыре урока. Хватит ли у друга выдержки?
В коридоре уже заливался звонок.
Начался урок литературы. Влас тянул руку выше всех, чтобы его спросили. Анастасия Ивановна не смотрела на него. Влас обиженно сопел, двигал партой и даже иногда вскакивал с места.
— Возьму вот и без спроса оттараторю Пушкина. Пусть знает!
— А учительница запишет в дневнике: «Вскакивал, когда его не просили», — предсказал сидевший рядом Глеб. — И будет тебе тринадцатое число!
— Ты думаешь, легко стерпеть такое унижение? Зубрил, зубрил, а ради чего?
— У тебя же стальные нервы…
Напоминание о нервах усмирило Власа. И тут Анастасия Ивановна назвала его фамилию. Влас выбежал к доске и громким голосом, словно отдавая артиллерийскую команду, выпалил:
У лукоморья дуб зелёный;
Златая день на дубе том:
И днём и ночью кот учёный
Всё ходит по цепи кругом;
Идёт направо — песнь заводит,
Налево — сказку говорит…
Влас глянул в окно. И остолбенел — увидел отца. Куда он шагает? Зачем? Наверное, директор вызвал его в школу, чтобы поговорить о проделках сына. Надо же… Хотя чего удивляться? Сегодня же тринадцатое число! И не такое может случиться.
Стихи в один миг выскочили из головы.
Отец, миновав здание школы, свернул за угол.
Влас вновь обрёл дар речи. Но голос его уже не гремел, как прежде, а дрожал, прыгая через буквы в словах:
Там чуд-са: там леший бро-ит,
Русалка на ве-вях сидит;
Там на неве-мых дорожках
Следы невид-нных зверей…
Анастасия Ивановна дослушала стихотворение до конца и поставила четвёрку:
— Можно было бы и пять поставить, но ты отвлекался на посторонние предметы…
Если бы учительница чуть раньше выглянула в окно, то не сказала бы так — там родной отец шёл, а не посторонний предмет…
Потом была контрольная по математике. Требовалось найти неизвестное уменьшаемое. Оно пряталось в условиях задачки под буквой «x». Тайну этой буквы Влас с помощью Глеба ещё вчера разгадал и поэтому решил задачку в один присест.
Читать дальше