Владимир Разумневич - Лето на колёсах [Повести]

— Ну что, попался, голубчик?! Струхнул небось! Не будешь воду мутить. Подцеплю, как щуку, закину вместе с сетью в лодку. Вот и весь разговор.

Бородач собрал края сети в кулак и поволок мальчика к лодке.

Совсем рядом Андрейка услышал пронзительный девчачий крик:

— Убивают! Караул! Спасите!

Это Юля Зуброва. А с ней Носик, злющий-презлющий, готовый в любую минуту растерзать Андрейкиного обидчика.

Юля выдернула браконьерский багор из песка, уцепилась за черенок и, как пику, нацелила остриё прямо на бородача.

— Только троньте Андрейку…

Пахомыч растерялся, разжал пальцы, озлобленно покосился на сумасшедшую девчонку.

Она стояла перед ним в полный рост, закинув назад голову, и смотрела на браконьера с ненавистью. Худенькие плечи заострённо вздёрнулись, волосы съехали на лоб, прикрыв левый глаз. Багор в руках девчонки дрожал.

— Ты что, очумела? На человека — с багром! — Пахомыч растерянно топтался на месте. — За такие штучки, знаешь ли, в кутузку упекут. Человекоубийство.

— Распутайте Андрейку! — наседала Юля. — А то…

Пахомыч понял — не шутит девчонка. Поморщился, пощипал кончик бороды и вдруг резко рванулся с места, прямо на неё. Выхватил из рук багор. Сильные пальцы старика впились в Юлино плечо, надавили так тяжело, что она не устояла на ногах, плюхнулась рядом с Андрейкой на песок.

— Изничтожу! Сгною, как червей! — Пахомыч макнул багром.

— На помощь! — завопила Юля истеричным голосом, надеясь, что услышат друзья в лесу.

— Не дери глотку попусту. Охрипнешь. Места тут безлюдные. Птицы да зверьё.

Озлобленный Носик громко лаял, прыгал вокруг, не зная, как выручить друзей.

Старик не выпускал багор из рук.

— Ату, Носик, ату его! — крикнул Андрейка.

Пёс навострил уши, внюхался в воздух, ощетинился. Сильный, стремительный прыжок. Сгорбленная спина бородача пригнулась ещё ниже, голова ушла в плечи. Носик рычал, злобно и яростно рвал зубами брезентовую куртку.

Пахомыч не ожидал такой прыти от Андрейкиной собаки. Он по-бычьи мотнул головой, расправил плечи и, вскочив, могучим рывком сбросил пса на песок. Приседая на задние лапы, собака отпрянула назад, изготовилась к новому прыжку. Глаза по-волчьи сверкнули, налились кровью: «Р-р-р-ры…»

Бросок. Ещё бросок… И вот они уже скрутились в один комок — белёсая собачья шерсть и серая рыбацкая куртка. Пахомыч извивался, словно уж, двигал багром, отстраняя собаку, пинал её сапогом, «Р-р-р-ры…» Острые зубы впились в браконьерскую штанину чуть повыше голенища…

Пахомыч запрыгал на одной ноге:

— Паршивая собака! Да я тебя…

Взметнулся багор.

«Пусть только попробует!» — Андрейка напрягал силы, чтобы сбросить с себя капроновую сеть.

Юля подскочила к Пахомычу, чтобы защитить собаку. До чего же люто ненавидела она жестокого бородача! Всеми пальцами влилась ему в ненавистную бороду.

— А-а-а! — взревел браконьер и злобно двинул девчонку ногой.

Пнул в грудь с такой силой, что у Юли перехватило дыхание. Красные круги поплыли перед глазами. Обессиленная, она не могла подняться.

Носик, дико зарычав, ухватил Пахомыча за руку. В ней зажат багор. Старик отбросил собаку далеко в сторону, и Юля увидела, как стальной крюк сверкнул над головой Носика. Ещё секунда и…

Юля в ужасе закрыла глаза… Дикий, невыносимый собачий вой резанул по самому сердцу. Юля ткнулась лицом в песок. Ещё ничего не видя перед собой, она поняла, что случилось то страшное и непоправимое, чего она больше всего боялась…

Вырвавшись из сети, грудью шёл на Пахомыча пионер Андрейка Полдник.

— Прочь! Прибью как собаку! — Пахомыч махал багром. Чёрная растрёпанная борода шевелилась, как живая.

— Брось багор! Слышишь?! — Громкий и властный голос заставил старика обернуться.

За спиной он увидел человека в капитанском кителе, Пахомыч скривил губы и швырнул багор в протоку.

— Так-то оно лучше, — сказал капитан.

Прибежавшие вместе с Шубиным Федя Малявка, Лена Портнова и Слава Кубышкин стали помогать Юле подняться. А Ромка Мослов всеми силами старался сдержать Андрейку, который с кулаками шёл на Пахомыча.

— Не горячись, Андрейка, не горячись, — успокаивал Ромка. — Я бы и сам… Но нельзя. Бородач теперь в наших руках. За всё поплатится!

— Он Носика… Понимаешь?! Вот тут…

Истекающий кровью, с глубокой зияющей раной в черепе, Носик, скрючившись, лежал на песке. Глаза его были открыты и смотрели печально. Но пёс уже не дышал.