Зиновий Шехтман: Начальник боепитания

«Ну, — думаю, — этот сейчас прогонит». А часовой посмотрел на меня и говорит: «Тебе, малый, приказано на первой же остановке явиться к командиру батальона».

Пошёл я. Комбат хотел тут же отправить меня в тыл, но я сказал, что хочу воевать и в тыл ни за что не поеду. Комбат говорит: «Откуда я знаю, кто ты? У тебя документы есть?» А какие у меня документы? Что я ему покажу? Тогда достал пионерский галстук и спрашиваю: «Этому поверите?» — «Этому, — говорит, — поверю, сам когда-то носил», — и улыбается. С тех пор и выполняю обязанности начальника боепитания. Ни разу ещё я батальон не подводил. Патронная двуколка и лошадь у меня в порядке. Один раз только Сивке ухо осколком повредило, но я вылечил.

Так мне стала известна история появления в полку Пети Захватаева.

В последних числах октября наш полк закрепился на рубеже Поповкино — Ефремово — Авдотьино. Позиция досталась неважная — место открытое, а впереди пологие холмы, за которыми расположился противник.

Всем было трудно, а третьему батальону особенно: у других нашлись хоть какие-то укрытия, а у Кайназарова — ни укрытий, ни пункта наблюдения.

Начальник штаба полка подполковник Бурнашёв выходил из себя, требовал от командиров немедленно оборудовать наблюдательные пункты. Ему неизменно отвечали: «В расположении наших частей одни холмы: ни построек, ни деревьев».

Штаб полка и командование дивизии были обеспокоены создавшимся положением.

Левее наших позиций, на стыке с соседним полком, уцелела небольшая рощица. Место было не очень удобное. Но ничего более подходящего мы не нашли. Я разглядывал рощицу в бинокль и увидел, что многие деревья побиты, повалены, но около двух десятков уцелело.

«Нельзя ли их использовать для наблюдения?» — подумал я и решил посмотреть сам.

— Летунов! — позвал я ординарца и тут же вспомнил, что вчера его отправили в госпиталь. «Кого же взять с собой посмелее да посмекалистей?»

— Разрешите, товарищ майор?

Дверь скрипнула, и показалось худощавое выразительное лицо Пети Захватаева.

— А-а-а! Начальник боепитания! Заходи, заходи! По какому делу прибыл?

— Приказано пакет доставить.

— Давай.

Я пробежал глазами донесение. Комбат Кайназаров ещё раз подтверждал, что местность впереди не просматривается.

— Значит, неважные дела у вас в батальоне?

— Плохие, товарищ майор. Уж очень позиции неудобные. Мы его не видим, а он где-то наблюдательный пункт соорудил и лупит по нас и лупит. Потери большие.

— А вы бы себе тоже наблюдательный пункт соорудили.

— Где же, товарищ майор? На нашем участке ни домов, ни деревьев. Тяжёлый рельеф местности, — с видимым удовольствием произнёс Петя военный термин.

— Пойдём-ка со мной, — сказал я, — попробуем помочь третьему батальону.

У Пети радостно блеснули глаза. Он лихо козырнул и шагнул к двери. Я вызвал командира сапёрного взвода Фирстова, и мы пошли.

Это только говорится — «пошли», а на самом деле где броском, где ползком, где бегом, где на четвереньках. Я впереди, за мной Фирстов, а замыкающим — Захватаев. Кое-как добрались до опушки. Я только поглядел на верхушку одного дерева, как Петя сразу же понял мои намерения.

— Товарищ майор, разрешите взобраться.

— Разве взберёшься? Ствол-то снизу голый.

— Ничего, сумею!

Петя разулся, перекинул через ствол брезентовый ремень и, упираясь босыми ногами в шершавую кору, быстро, как кошка, полез вверх.

Вероятно, Петя увидел что-то очень интересное, потому что, добравшись до первой развилки и поглядев в сторону неприятеля, он затанцевал на суку, что-то крикнул нам, но мы не поняли.

— Что там видно? Слезай скорее! — нетерпеливо крикнул я.

Но Петя настолько увлёкся, что не обращал на нас внимания. Я вынул пистолет и выстрелил в воздух. «Верхолаз» удивлённо посмотрел вниз. Я погрозил ему кулаком и энергично жестом приказал: «Слезай!»

Петя слез и радостно закричал:

— Товарищ майор, видно километров на пять. Даже шоссе просматривается, на нём автоколонна, а дальше видны орудийные вспышки.

Наблюдательный пункт был найден. В ту же ночь почти на вершине дерева настелили доски, соорудили лестницы.

Узнав о находке, командир дивизии генерал Панфилов немедленно приехал к нам, влез наверх, осмотрел всё и остался очень доволен. Наблюдательный пункт он метко назвал «скворечником». Так это название и сохранилось за ним.

Спустившись, генерал пригласил меня и начальника штаба в землянку. Рядом была землянка связистов, отделённая от нашей лёгкой дверью.