Александр Дорофеев: Заоблачные истории

Вот сижу, к примеру, где-нибудь под камушком — совсем и не видно меня.

А тут как раз — диверсант!

— Стой!

Что такое?! Голос из-под земли!

А я опять:

— Руки вверх! Бросай оружие!

Конечно, любой бросит. Страшно, когда один голос — будто и впрямь из земли растет.

Голосище у меня всегда был великанский! Таким и оглушить можно. Вот и придумал я одним голосом в плен брать и до заставы вести. При моем тогдашнем росте на глаза лучше не показываться — засмеют диверсанты.

«Ничего себе, — думал я, — мальчик с пальчик под два метра. Вот уж заливает!»

— Яблоками пахнет! — Николай глянул в иллюминатор, — Вот оно что — яблони зацветают.

Я тоже поглядел — бело-розовая облачная равнина. Лишь ветер поднебесный гонит над ней серую дымку.

— Не сомневайтесь, — сказал Николай, — Глаз у меня зоркий. Чего хотите разгляжу — за лесами, за морями. А не разгляжу, так учую. На зрение и нюх была большая надежда, когда в армию шел. Дело, понятно, такое — куда направят, там и служи. Но все же данные у меня очень пограничные!

Хотел я показаться во всей красе на распределительном пункте. Да старшина так на меня глянул, что и голос пропал, и глаза замутились, и нюх — как отрезало. Здоровенный старшина. По фамилии Верзилкин. То на меня поглядит, то совсем мимо.

«Вот он я — тут», — хотелось сказать. Глубоко старшина задумывался: могут ли мальчики с пальчики в армии служить? Привстал было, но тут же сел. Очень уж свысока пришлось ему глядеть на меня.

— Да-а, — говорит, — Да, совершенно удивительный случай!

И смотрит в документы. А там все точно — «Николай Тетя, 18 лет, годен к военной службе». Одним словом — хоть в танк, хоть в подлодку. А лучше всего на погранзаставу.

— Вот что, Тетя, — принял решение старшина Верзилкин, — пойдешь в десантные войска! Ребята там один к одному — богатыри. Но когда все один к одному, то уж и не поймешь — богатыри ли… Сравниться-то не с кем! А тут и ты кстати…

И старшина Верзилкин поднялся во весь рост для примера.

Внушительный, конечно, примерчик получился — что-то вроде встречи слона с моськой.

— Понял, Тетя, мою мысль?! Вопросы есть-нет! Шагом марш, мужичок с ноготок! — дружески он улыбнулся — вот, мол, как здорово все придумал.

Тут и голос ко мне вернулся:

— Есть, товарищ старшина! Да только никак нет — не мужичок с ноготок! Точнее будет — мальчик с пальчик. Мужичок-то уже не вырастет, а мальчику еще расти и расти!

— Вот каков ты, Тетя, — хмыкнул старшина, потирая уши, — Голосище у тебя что надо! Служи отлично, и расти изо всех сил!

Таково мне было напутствие старшины Верзилкина.

Николай Тетя опять глянул в иллюминатор:

— До земли километров десять. Подходяще для затяжного прыжка.

Я ничего, кроме облаков, не разглядел. Но по радио доверительным голосом сообщили: «Наш самолет совершает рейс на высоте десять тысяч метров. Вскоре вам предложат прохладительные напитки».

И правда, девушка в синей пилотке принесла лимонад под названием «Яблоко».

— А я-то подумал, с земли запах доносится, — виновато улыбнулся Николай и продолжил рассказ.

Дорога в военную часть не близкая — поездом, на пароходе, да еще на машинах. А сопровождающим у новобранцев как раз старшина Верзилкин.

— Попадешь, Тетя, в мою роту, — говорит, — сделаю из тебя человека.

— А сейчас-то я, что ли, не человек?

— Пока ты просто Тетя Коля. Мальчик с пальчик, — улыбался старшина.

Конечно, мальчик с пальчик. Когда рядом такие верзилы, до плеча не дотянешься. Особенно здоровы Фокин, Пакин, Царев и Королев. Они-то надо мной больше других и потешались.

— Тебе бы, Тетушка, в кавалерию — на пони скакать!

— Или в музыкальный батальон — по клавишам бегать!

— Отставить шутковать! — покрикивал на них старшина. — Слава придет и невидного найдет!

В общем, ехали мы весело. И прибыли наконец к месту службы, в десантную часть.

Нагляделся я по дороге на мир — и леса видал, и реки-озера, и горы снежные, а такой красоты не видел! Все ровнехонько — по линеечке. Все сверкает, будто только что покрасили. Даже трава какая-то особенная — чисто изумруд. А пахнет как! Кожей, дегтем, металлом и еще чем-то неизвестным. Прямо на этот запах я пошел и уперся в шкафчики, где заперты автоматы. Оружейной смазкой пахло!

И понял я тогда, что нашел свою судьбу, свою долю. Доля моя солдатская — понял я. Такая моя участь! И другой искать не стоит.

Выйдешь из казармы — кругом плакаты. И все толково на них написано.