Алексей Леонов - Сани-самоходы

На вершине склона что-то краснело. Петька ощупал себя и понял, что от его кумачовой рубахи уцелели только рукава. Он встал, не зная, то ли считать синяки с царапинами, то ли любоваться своим богатырским одеянием, то ли карабкаться за клоком рубахи.

Грозный бычий рёв заставил Петьку нырнуть под навес оврага. Бык ходил где-то наверху, зло ревел — видно, злился, что не догнал дразнителя в красной рубахе.

Вдруг Петька услышал, что наверху захлопали кнутами, донёсся стук телеги. Петька догадался: это подоспели пастухи и подъезжает дядя Прохор.

«Ну, брухачий, держись, — подумал Петька. — Дядя Прохор быстро тебя на вола переделает. Будешь знать, как за мной гоняться».

— Где же мальчишка-то? — послышался голос дяди Прохора. — Может, его не было?

— Как не было? Своими глазами видал!

Дядя Прохор разговаривал с пастухом. Петька представил себе, как они будут смеяться, если найдут его, и решил не показываться. Притаился под большим навесом из корней, которые переплелись как паутина и могли спрятать кого угодно.

— Прохор Фёдорыч, вот тут он кувыркался, — сказал пастух. — Вон пропахана глина.

Пастух стоял прямо над Петькой. Дядя Прохор тоже подъехал к этому месту.

— Вижу, тут падал. А куда подевался-то? Не провалился же он сквозь землю.

— А кто знает, Прохор Фёдорыч. Может, там яма внизу.

— Нет там никаких ям. Я недавно исходил весь овраг, — ответил дядя Прохор.

Петька чуть было не спросил, а зачем он тут ходил, но вовремя сдержался.

— А кто бы это мог быть в красной рубахе-то? — сказал пастух. — У нас в деревне никто не додумается!

— Мог объявиться чудак, надеть красную рубаху быков дразнить, — сказал дядя Прохор. — Тоже мне, тореадор из города Мадрида!

— А я думаю, Прохор Фёдорыч, никого не было. Лиса это, наверное, мельтешнула, — сказал пастух.

— Лиса рыжая.

— Могла показаться красной. Сместилось зрение, вот и показалось.

— Сместилось так сместилось, — ответил дядя Прохор и поехал прочь.

Отъехал и пастух. Петька выбрался из-под земляного навеса. Над ним пролетела ворона, каркнула. Петька посмотрел на пропаханные им борозды, произнёс:

— Ну и ну! Вот это День защиты детей…

У него вдруг заныло плечо. Он подёргал руку. Вроде всё нормально. А мог бы сломать и руку и ногу. Петька представил, как он, раненный, добирается до дома, ползёт по траве, по ржи, но не плачет, а только тихо стонет.

В этот момент с другого обрыва в овраг метнулся серый зверёк, не удержался на сыпучей глине и колесом скатился вниз к Петьке, а над обрывом появилась лиса и стала смотреть туда, где сидел, прижавшись к земляному комочку, зайчонок. Лиса хотела кинуться в овраг и схватить зайчонка, но Петька встал и крикнул во весь голос:

— Э-эй, кума, я тут!

Лиса подпрыгнула, перевернулась в воздухе и исчезла. Зайчонок поднялся на задние лапки, повертел головкой и пустился прочь из оврага.

— Ну, чудеса! — сказал Петька. — Бык на меня, лиса на зайчонка. Спасайся от всех, как можешь. Хорошо, что ещё овраг, а то бы нам несдобровать.

Он выбрался из оврага на луг, снял рукава, завернул всё и спрятал в ивовом кусте, чтобы не дразнить быков и гусей, и направился луговой дорогой к деревне.

Солнце светило ярко и сильно грело землю с травами и цветами. По цветам летали пчёлы и шмели. В леске куковали кукушки. Было так хорошо и празднично, что Петька забыл все неприятности, разошёлся и стал напевать:

Деревня Маленки всем хороша: пруд в ней есть, школа стоит, у сада, и хотя в ней учатся до пятого класса, но она своя, старый учитель приходит из другой деревни учить, из Прилук, а Светлана Андреевна приехала в Маленки и здесь живёт. Сад такой, что яблок в нём набирают целые горы. Лес свой тоже, шумит и зимой и летом, если ветер дует; а грибов в нём растёт, ягод, орехов — не переносить, а ещё груши дикие растут и яблони. И желудей тьма-тьмущая на дубах. Клуба только нет, в кино надо ходить в Прилуки.

Но Светлана Андреевна приехала — и клуб в Маленках нашёлся: изба пустая стояла, в ней и открыли клуб, потому что без клуба плохо. У Светланы Андреевны брат в городе жил, кино сам снимал и показывал, он свой аппарат привёз, и стали в Маленках своё кино показывать. А что было действительно плохо — артисты в Маленки не хотели приезжать. В Прилуках давали представления, а на Маленки рукой махнули, не приезжали.