Станислав Востоков - Праздник поворота рек

— Ну что ж, — Костя погладил живот, — пора перейти от обычной пищи к духовной! Хотя обнаружить ее среди куч мусора будет трудновато!

И мы отправились по кривым улицам к предполагаемому центру города. Висевшая над ним лампочка солнца светила так, будто хотело испечь Пномпень вместе со всеми жителями.

Тут мы сделали удивительное открытие. Оно заключалось в том, что центр города ничем не отличался от окраин. Только мусора тут было побольше, а дома — погрязнее. Но если раньше Костя не видел в этом ничего примечательного, то обед настроил его на более философский лад.

— Вот я говорил, что мне не нравится мусор, — он с глубокомысленным видом пнул пустую консервную банку, — но теперь вижу, что был неправ! Просто местные люди живут в гармонии с природой и мусор — главный признак этого! — он поднял указательный палец. — Если природа делает улицы грязными, значит, так надо!

— Глупости! — возразил я. — Главная примета гармонии — чистота!

Костя махнул рукой.

— Постепенно она образуется сама собой. Через сто лет эти дома превратятся в холмы, покрытые тропической растительностью, улицы порастут травой, и мусора не станет! Будет достигнуто окончательное равновесие! А люди начнут жить в мире с птицами и зверями! Они станут большой и дружной семьей!

Вдруг из-за угла дома, скрипя проволокой, выехал давешний Папаша. Мы все трое замерли, пораженные неожиданной встречей. Однако, почувствовав возможность новой наживы, Папаша быстро пришел в себя.

— Если заплатите десять долларов, я проведу незабываемую экскурсию по городу!

Костя, который самообладание также надолго никогда не терял, подумал и ответил:

— Три.

Папаша для виду поморщился, повздыхал, но в конце концов кивнул. Мы снова уселись на жесткое седло позади него.

— Пномпень представляет большие возможности для экзотических покупок, — сказал он, трогая мотоцикл, — а также для любителей кулинарии. Вы любители кулинарии?

— Пожалуй, — согласился Костя.

— Но, прежде всего, город, конечно, известен своей архитектурой! — Папаша свернул в очередной грязный проулок. — И начнем мы ее осмотр с главного, — он поднял над головой указательный палец, — с Монумента независимости, который был построен в тысяча девятьсот шестьдесят втором году в ознаменование освобождения нашей страны от иностранного ига!

Продолжая указывать заскорузлым пальцем вверх, он вывел «машину» на широкое шоссе, и мы остановились перед означенным монументом. Я почему-то ожидал, что он будет похож на Папашин палец, но памятник скорее напоминал летнюю беседку.

— Он, — Папаша сделал жест в сторону монумента, — построен архитектором Ваном Молюваном, и, как вы видите, напоминает одну из башен Ангкорвата. Здесь проходят праздники в День независимости, седьмого января, и в День конституции, это… — Папаша запнулся, потом вынул из кармана путеводитель и пошелестел его страницами, — двадцать четвертое сентября!

Осмотрев памятник, мы обогнули его и направились в обратную сторону. Проехав вдоль набережной, мы вырулили к огромному, красивому зданию.

— Национальный музей! Он был возведен королем Сисоватом в тысяча девятьсот двадцатом году. В нем представлено, — Папаша снова поднял указательный палец, — более пяти тысяч предметов, включая статуи эпохи Ангкора!

Затем наш скрипучий мотоцикл проехал еще немного и остановился у длинной стены.

— Королевский дворец!

Мы недоуменно оглянулись.

— Где?

— Вот за этой стеной! — Папаша наморщился, как бы что-то припоминая. — Примечательная особенность Королевского дворца — высокая каменная стена и Павильон Чанчая, которые стоят напротив речного берега…

Мы повернулись к Меконгу, оценивая положение невидимого дворца.

Папаша втянул голову в плечи.

— Там внутри очень тихо! Стены не дают шуму проникать внутрь! — Он плавно взмахнул руками. — Дворец похож на остров тишины посреди шумного города, — затем, выпрямившись, он очень громко сообщил. — Это — резиденция нашего короля!

— Ну, поехали дальше.

— Я еще не закончил, — важно сказал Папаша. — Впервые дворец тут возник в тысяча восемьсот шестьдесят шестом году, при короле Нородоме и французском протекторате. Но свои теперешние формы он принял только в тысяча девятьсот двадцатом. Там, если, конечно, когда-нибудь сможете туда попасть, вы увидите как кхмерские, так и европейские архитектурные элементы, а также элементы Бангкокского дворца. — Он немного помолчал. — Да! Чуть не забыл! Тут же находится уникальная Серебряная пагода! Она получила название за самый настоящий серебряный пол! В ней король встречается с монахами. — Сделав паузу, Папаша посмотрел в небо. — Но, — продолжил он, — в отличие от прочих пагод монахи там не живут. Она построена, — тут он принялся что-то считать на пальцах, — где-то между тысяча восемьсот девяносто вторым и тысяча девятьсот вторым годами.