Станислав Востоков - Праздник поворота рек

По сторонам, сменяя друг друга, мелькали пальмы и хижины — на большее разнообразие рассчитывать, увы, не приходилось. Несколько километров мы молчали. От нечего делать я стал считать дома. На седьмом десятке Костя спросил:

— А кстати, как переводится Пномтамао?

— Гора дяди Мао! — ответил Папаша. — Только что это за дядя я не знаю.

— И какой ты тогда экскурсовод?

— Так я же специализируюсь на Пномпене, — удивился наш провожатый.

— А если кто захочет на животных посмотреть?

— Чего на них смотреть. — Папаша пожал своими артистическими плечами. — Их есть надо…

Костя замолчал, пораженный таким практичным подходом к жизни. Я для разнообразия начал считать пальмы.

— Ты что же, — сказал Костя через пятьдесят деревьев, — совсем животных не любишь?

— Почему? — удивился Папаша. — Люблю. Они же очень вкусные.

Костя попытался отодвинуться подальше от Папаши и в результате чуть не столкнул меня с мотоцикла.

— Не понимаю, — сказал он по-русски, — как можно что-то сделать в такой ситуации: когда четверо спасают, а все остальные едят!

Наконец мы свернули с шоссе, если так можно назвать изрытое ямами и вздыбленное кочками пространство, которое мы оставили позади, и покатили по тому, что Папаша упорно называл проселком. Само это слово подразумевает, что где-то рядом должны находиться селения. Однако вокруг не было и намека на дома. Да и сам проселок, видимо, существовал только в воображении Папаши. Зато, перепрыгивая с кочки на кочку, мы подлетали на седле так высоко, что могли без помех оглядеть окружающий пейзаж на несколько километров вокруг. Никаких видимых признаков зоопарка пока не было. Чтобы не упасть на землю, я вцепился в Костю, а тот — в Папашу, единственного из нас, кто был надежно связан с мотоциклом.

— Теперь я понимаю, почему сюда никто не ездит! — прокричал мой друг, перекрывая рев старого двигателя. — Это же просто опасно для жизни!

Вдруг кочки закончились, и перед нами развернулась плоскость, на которой поднимались камни и скалы, удивительно похожие на различных животных. Такого фантастического пейзажа я еще не видел.

Мы проехали мимо скалы, похожей на слона, изуродованного каким-то страшным недугом, и в конце концов остановились у скрывавшегося за ней небольшого зоопарка.

— Я туда не пойду, — сказал Папаша, заглушив мотор. — А то аппетит разыграется.

Не без труда слезши с седла, мы договорились с нашим водителем о времени встречи и направились к местной достопримечательности.

Она представляла собой огороженную территорию, посреди которой блестела под ярким солнцем огромная зеленая лужа. Вокруг нее в печальном хороводе бродили самые разные животные. Были среди них и олени, и птицы, и всепроникающие макаки. Походив вместе с ними вокруг лужи, и поглядев на тесные клетки, где сидел кто-то, кого невозможно было разглядеть за частыми прутьями, мы вдруг наткнулись на невероятно худого кхмера. Он двигался в одном хороводе с животными и как будто что-то искал. Не сразу мы поняли, что этот человек в грязной одежде — ни кто иной, как директор зоопарка. Оттесняя оленей, мы направились к нему.

— Здравствуйте, — поприветствовал его Костя.

Директор оторвал взгляд от земли и внимательно посмотрел на нас.

— Добрый день, — вежливо ответил он.

Костя повертел головой, пытаясь понять, что высматривал этот человек.

— Прошу прощения за любопытство, но что вы ищите? Вы, наверное, что-нибудь потеряли?

Изможденный директор улыбнулся со стесненным видом.

— Я ищу еду.

— Еду? — удивился Костя. — Какую?

— Любую, — ответил кхмер. — Дело в том, что у меня очень маленькая зарплата и очень большая семья. Я отдаю деньги жене и детям, а сам питаюсь здесь, вместе с животными.

Мы озадаченно переглянулись.

— Но, судя по вашему виду, уж простите за откровенность, животных тут кормят не очень хорошо.

— Вы правы, — вздохнул директор, — кроме того, они обычно так быстро все съедают, что мне уже ничего не остается!

Поговорив с ним еще немного, мы составили подробный перечень проблем зоопарка, после чего пожелали нашему новому знакомому удачи и направились к выходу. Уже у ворот мы вдруг услышали радостный вскрик и, обернувшись, увидели, что директор поднял что-то с земли и стал жадно есть. Эта сцена произвела на нас неизгладимое впечатление.

По возвращении в город мы сразу отправились к Джеку и договорились, что будем возить еду в Пномтамао для зверей, а заодно и для тамошнего директора.