Юрий Цеханович - О маленьких рыбаках и больших рыбах. Наш аквариум

В детстве это весеннее оживление действовало на меня неотразимо. Особенно глубоко волновали меня весенние ручьи. Они как будто звали меня с собой и обещали мне что-то такое хорошее, что у меня дух захватывало от радости.

И сейчас, как только мы с Федей вышли на улицу, мне вдруг стало очень весело, захотелось сделать что-нибудь особенное, необыкновенное, как-то проявить себя....

Вероятно, и Федя чувствовал нечто подобное, потому что и он был беспричинно весел. Мы шли с ним и болтали всякий вздор, смеялись, а над чем — и сами не знали, толкали друг друга в лужи, брызгались водой.

Миша жил в большом старом деревянном доме на одной из нижних улиц города.

Через темные сени мы вошли в такой же темный коридорчик, в который по обе стороны выходило несколько дверей. Из ближайшей двери справа, откуда вкусно пахло печеным сдобным тестом, высунулась седая женская голова с красным разгоряченным лицом, в больших круглых очках. Ни о чем не спросив нас, голова кивнула на вешалку и, сказав: «Раздевайтесь, пожалуйста, и проходите в комнаты», — исчезла. И дверь за ней закрылась.

В дальнем конце коридорчика был виден свет, и оттуда доносились голоса, смех, пение и звуки какой-то музыки. Мы с Федей разделись, по коридорчику прошли в большую залитую солнцем комнату и остановились в дверях.

В комнате почти не было мебели — обеденный стол, шкаф с посудой, деревянный, ничем не обитый простой диван да несколько стульев — вот и все. Зато людей в ней было много. Впрочем, как потом оказалось, большую часть присутствующих составляли члены семьи Закатаевых. Здесь были три старшие сестры Миши, учительницы, его старший брат, реалист-семиклассник Коля, и младшая сестренка, беловолосая толстушка, гимназистка Оленька. И сам Миша, белобрысый подросток с длинными руками и ногами, с угловатым лицом, широким носом и толстыми губами, был тут же. Были и посторонние — двое или трое из молодежи да один пожилой уже человек с длинными висячими усами и клочком седоватых волос под нижней губой. С виду он был похож на сельского учителя.

Вся эта разношерстная публика сидела, собравшись в кучку, на диване и на стульях и весело о чем-то разговаривала.

На наше появление сперва никто не обратил внимания. Я сделал Мише знак рукой. Миша вскочил и, прежде чем я успел что-нибудь ему сказать, обхватил одной рукой меня, а другой Федю и так подвел нас к дивану и сказал торжественно, выпятив губы:

— Паша, позволь тебе представить моих новых друзей!

— Очень рада! Надеюсь, что твои друзья будут и нашими общими друзьями! — благосклонно и также не без некоторой торжественности ответила Паша, старшая из сестер Закатаевых, очень похожая лицом на Мишу.

Остальные присутствующие замолчали и, как мне показалось, с любопытством и насмешливо на нас смотрели.

Федя покраснел, как рак, и несколько раз одернул свою курточку, да и я сконфузился.

Впрочем, как только церемония представления была окончена, разговор и смех возобновились, и на нас уже никто не обращал внимания.

Мы с Федей скромно уселись в сторонке и молча смотрели и слушали. Сначала шел разговор о каком-то не известном мне певце. Потом стали петь хором: «Реве та стогне Днипр широкий». Хором управлял тот самый пожилой человек с висячими усами, который был похож на сельского учителя.

В разгар пения в комнату вошел еще один гость — невысокий молодой человек с веселыми смеющимися глазами на красивом лице и светлыми кудрявыми волосами. Он был в высоких сапогах и в кожаной куртке, из-под которой виднелся ворот вышитой рубахи.

Навстречу вошедшему посыпались приветствия и восклицания:

— Петрусь!

— Милый Петрусь!

— Наконец-то!

— Что давно не был?

— Да как ты добрался до города?

Отвечая направо и налево всем сразу, Петрусь пожимал протянутые к нему руки. Здороваясь с Пашей, он спросил:

— Состоится?

— Непременно.

— Ну, то-то же. Было бы обидно, если бы не состоялось, — и, обращаясь ко всем, он сообщил: — Одиннадцать верст по зажорам да по грязи пешком прошел! А через Сну не знаю, как и перебрался, чуть под лед не угадал! — и, снова повернувшись к Паше, добавил: — Какой человек был! Интереснейший тип! Он мне кое-что новенькое привез.

— Ну, хорошо, Петрусь, об этом после расскажете, — с некоторым неудовольствием сказала Паша. — А сейчас давайте петь с нами!

— Петрусь, спойте «Ручейки», — попросил кто-то, и его со всех сторон поддержали: «Ручейки», Петрусь! Спойте «Ручейки»! И кто-то уже совал в руки Петруся гитару.