Василий Голышкин - «Журавли» и «цапли». Повести и рассказы

— Стараемся, — мрачно пробурчал Павка и, выхватив у меня из рук выжатую тряпку, принялся что есть силы надраивать ею пол.

Я жил в Ленинграде. Неделю, две или месяц. Не помню сколько. Потому что, когда живешь в таком городе, как Ленинград, не замечаешь дней. Они летят быстро, как чижи, с той только разницей, что чижи, пролетев, не оставляют следа, а ленинградские дни оставляют.

Идешь, идешь и вдруг: «В этом доме жил А. С. Пушкин»… В этом — Н. В. Гоголь. А «В этом доме Владимир Ильич Ленин встречался с петроградскими марксистами»… Остановишься и, как перед уважаемым знакомым, снимаешь шапку.

Эрмитаж, Исаакиевский собор, Финляндский вокзал, Пискаревское кладбище. Дворцовая площадь, Зимний дворец… Встреча с ними навсегда оставляла след в памяти.

И «Аврора». Я мог видеть ее каждую минуту, каждый час, днем и ночью. И всякий раз, когда я смотрел на «Аврору» из окна гостиницы, мне казалось, что это мираж, призрак, сказка, видение… Легендарная «Аврора» под моим окном? Корабль, начавший революцию? Не может быть!

Я шел к Неве, шел к «Авроре» и, как другу-человеку, протягивал кораблю руку. Сердце у меня замирало от восторга, когда я ощущал в ладони прохладу его броневой ручищи. Нет, это не был корабль-призрак, корабль-мираж, видение, сказка. Это был живой, настоящий, трехтрубный, с пушкой на носу, боевой корабль, готовый в любую минуту…

— Корабль «Аврора» находится на вечном приколе.

Я вздрогнул, услышав эти слова. От них, как от мороза, мне стало холодно и больно. «Аврора», главный корабль Революции, и вдруг «на приколе»? Нет, нет и нет! Я оглянулся, чтобы поспорить с говорившим, и увидел полную женщину, а рядом с ней крепыша-мальчика. Он надул толстые губы и отрицательно покачал головой. Я понял: моего вмешательства не потребуется.

— Нет, — сказал крепыш.

— Что нет? — сердито спросила полная женщина.

— Не на приколе, — ответил крепыш, — а в вечной боевой готовности.

— Кто мог внушить тебе эту ерунду? — вспылила женщина.

— Дедушка, — упрямо ответил крепыш.

— Нет, — сказала полная женщина, — корабль «Аврора» находится…

— Нет, — возразил крепыш, — корабль «Аврора»…

И они ушли, каждый при своем мнении.

На следующий день я снова был возле «Авроры». И увидел возле нее вчерашнего крепышка в черной курточке, под которой пестрела матросская тельняшка.

— Ты один… без мамы? — удивился я.

— Я удрал, — ответил крепыш. — Она меня всегда здесь находит.

— А сам ты что здесь делаешь? — спросил я.

— Слушаю, — сказал крепыш, наставляя ухо на «Аврору».

— Слушаешь? — удивился я. — Кого?

— «Аврору», — ответил крепыш и рассказал о себе.

Они, оказывается, приезжие. Он и мама. Из Сибири.

Приехали посмотреть Ленинград. По совету дедушки. Дедушка у него бывший авроровец. Вот мальчик и бегает к дедушкиному кораблю, слушает «Аврору».

— Да зачем ее слушать? — удивился я.

Мальчик строго посмотрел на меня:

— Дедушка сказал: если враг нападет, «Аврора» первой выстрелит.

Мы стояли и долго-долго слушали «Аврору». Тихо, по-осеннему, светило солнце. По обе стороны Невы шумно дышал, гремел, звенел большой город. Одна «Аврора» молчала. Это было доброе молчание грозного Корабля Революции.

Слава Маркин решил записаться в солдаты. Знаю, знаю, в солдаты не записывают, а призывают. Но Слава Маркин не знал этого. Он думал, что записывают. Как в детский сад или в первый класс.

В детский сад Славу Маркина записывала мама. В первый класс — папа.

В солдаты Слава Маркин решил записаться сам. Сделать это было нетрудно. Слава Маркин жил на даче, а через дорогу, в лагере, за высоким забором, жили солдаты. Слава Маркин подошел к часовому у ворот и сказал, что ему нужно к генералу.

Часовой подумал, что Слава Маркин генеральский внук, и пропустил.

Идет Слава Маркин по лагерю, генерала ищет. Вдруг видит, солдаты бегут, сапогами по земле топают. Рубахи нараспашку, без ремней, лица красные, как из бани. А может, из бани и бегут? Окатил кто-нибудь кипятком по ошибке… Славу Маркина раз ошпарили. Вместо холодной — горячей, как огонь, плеснули. До сих пор собственный крик в ушах звенит. Может, и этих?.. Нет, потому что веселые бегут. А тот, что впереди, — веселей всех. Обернется, оскалит белые как снег зубы и еще наддаст. Другим его никак не догнать. «Догнать…» Вот оно что! Как это Слава Маркин раньше не догадался. Ну конечно же: солдаты в догонялки играют.