Юрий Ермолаев - Нежданно-негаданно

— Ты, дедушка, не считай меня… — отыскивая нужные слова, сказал я и откинул большой ком земли. — Если было что не так, я же…

— Чего там, — добродушно остановил меня дедушка, — для того, Пётр, и живём, чтоб с каждой промашкой умнее становиться. Нам бы вот Иваново сокровище раскопать, тогда б мы совсем молодцами стали.

И тут, точно в подтверждение дедушкиных слов, Женькина лопата во что-то упёрлась.

— Напал! — крикнул он и побледнел.

С косогора тотчас скатился Яша:

— Чего выкопал?!

— Погоди ты! — отмахнулся Женька и вытащил огромный ком, который тут же развалился. Внутри его оказалась залепленная землёй ржавая немецкая каска.

— Тьфу ты! — разозлился Женька и изо всех сил стукнул по ней ногой.

Каска, смешно подскакивая на буграх, покатилась вниз, в лопухи. Вслед ей полетели сорвавшиеся с Женькиного башмака комья глины. Только тут мы заметили, как все извозились и перепачкались. От башмаков до волос. Но нам было не до этого. Мы продолжали рыть.

Немного погодя дедушка извлёк из ямы увесистый камень, а я — консервную банку.

Женька тут же приставил к ней компас:

— Видишь, на неё тоже стрелка не действовала, а сейчас заколебалась, — сказал он с упрёком. — Значит, земля мешала. Слой-то чуть не с метр был. Может, сейчас что притянет. — Женька бросил лопату и опять заползал по дну ямы с компасом. — Вроде в этом углу стрелку вниз тянет… — неуверенно сказал он, — поглядите-ка.

— Давайте рыть тут, — согласились мы с Яшей и быстро заработали лопатами. Даже мешали друг другу.

— Шустро копаете, — похвалил нас дедушка и взял лопату. — В старину наши мужики тоже вкруг деревни всё изрыли. Клады искали. Тогда промеж нас байка ходила. Будто помещик, который нашей землёй владел, перед смертью зарыл несколько горшков золота. Одинокий он был и жадный. Никому после себя ничего оставлять не хотел. Вот мужики и рыли. В одиночку, потихоньку друг от друга. Не как мы, вместе. Делиться-то богатством никому не хотелось. А счастье, ребятки, в одиночку не ходит. Вот докажем мы, что Иван Чернов погиб на боевом посту, и всей округе радость доставим.

Мы стали копать с ещё большим усердием. Дедушка раззадорил. Клин, который только что отмерил Женька, был кочковат и твёрд. Наверное, его ни разу не пахали. У меня начали ныть кости в локтях. Яша с Женькой тоже немного погодя приуныли. Я заметил это по их движениям. Сначала они шутили, старались перещеголять друг друга, побольше выкинуть лопат с землёй. А теперь всё делали с остановками и молча. Женька после каждой лопаты земли досадливо крякал.

— Как, мальцы, спину-то ещё не ломит? — разгибая свои большие, натруженные руки, спросил нас дедушка. Должно быть, сам ломоту почувствовал.

— Чего там, — шмыгнул носом Яша. — Выкопать бы только.

Женька неожиданно вылез из ямы и стал ползать с компасом по всему косогору. Каждый бугорок, каждую канавку обследовал. Передышку себе замаскированную устроил, что ли? А как проверил всю местность, сел на траву и загрустил:

— Зря мы роем. Даже простого кола тут нет. Ваш Чернов нарочно такую записку оставил, чтоб врагом его не считали. Предатели всегда так поступают.

Мы с Яшей готовы были наброситься на него с кулаками. Помрачнел и дедушка.

— Хоть притомились мы, а надежду терять не след, — сказал он Женьке и попросил нас: — Сбегайте-ка домой, принесите мне рубаху со штанами, что за печью висят. А то я больничное имущество вконец попорчу. Заодно уж и хлеба с водой прихватите.

Нам не терпелось поскорее вырыть черновский клад, но передышке мы все-таки обрадовались. С удовольствием побежали в деревню выполнять дедушкино поручение.

Когда мы вернулись, дедушка уже распряг Русланку и пустил её пастись. А сам сидел на телеге и курил.

Он быстро переоделся. Съели мы по ломтю хлеба, запили кружкой воды и опять принялись копать. Все четверо. Женька, очевидно, побаивался, что после замечания дедушки мы опять начнём упрекать его в отсутствии силы воли.

Я рыл и думал: «Вот напали на нас фашисты. Грабили, убивали. А что от них осталось? Одни ржавые каски. На нашей земле могилы себе нашли». Я посмотрел вниз, куда укатилась дырявая немецкая каска, и вдруг вспомнил очень важное для нас обстоятельство. Я тут же сбежал к низине и закричал изо всех сил:

— Ребята, кусты! Кусты! Тут рыть надо.

— Ты что? — уставился на меня Женька. — Какие там кусты? Ты на километр от них утопал.