Алла Драбкина - Волшебные яблоки

…Мишка все-таки сменил ногу. Она снова покатилась с горы, покатилась с разбегу (второе дыхание, что ли?), покатилась яростно, быстро. Зря Мишка сменил ногу. В общем, на этот раз он упал сам, она его сбила.

— Ах, ты толкаться?! — заорал он. — Ах, ты еще толкаться?! Ну, сейчас я тебе покажу…

— Кровь из носу, — сказала девочка, — у тебя кровь из носу…

Рассвирепев, Мишка бросился на нее. Она вроде бы и не собиралась убегать, стояла, как статуя, только в последнюю минуту — верть — и Мишка хлопнулся у ее ног.

Она спокойно отошла на приличное расстояние, снова застыла. Он вскочил, кинулся на нее. Верть! А Мишка — хлоп!

— Замотаю, — спокойно сказала она.

Она по-прежнему улыбалась, но теперь Мишка понял, что ее улыбка была совсем не дурацкая, не бессмысленная, а ехидная.

Зря он взялся за ней бегать. Поймать ее было невозможно.

— Замотаю. Лучше не лезь, — сказала она.

Ах, зачем только он с ней связался. Он даже перестал думать о том, как он ее отлупит, лишь бы суметь уйти с достоинством.

— Так его, Аленка! — раздался вдруг чей-то голос.

Здоровый парень незаметно появился в садике. Рядом с парнем стояла большая серая собака и с напряженным вниманием наблюдала за Мишкой. Полслова — и она кинется на Мишку. Горло у нее подрагивало от сдерживаемого лая.

Почему-то Мишка очутился на заборе. Он и сам не мог понять, как это у него так быстро и ловко получилось. Ну не бежать же было к калитке, ведь именно там и стоял парень с собакой.

— Молодец, Аленка…

Парень подошел к девочке, похлопал ее по плечу. Девочка наклонилась к собаке, и собака лизнула ее в нос.

— Дуй отсюда, приятель, — сказал парень, — а то я сейчас спущу Барда, и от тебя останется дырка.

— Я тебе этого не забуду, — крикнул Мишка девочке. — Никогда не забуду!

— Отстань, — сказала девочка устало, — ты мне надоел.

Ну так как ее можно было назвать после этого? Тем более, что «отстать» Мишке пришлось.

Вот эту историю и рассказал Мишка своим друзьям — Васе и Соне. Конечно, немножко не так, как только что рассказала я.

Он, например, не сказал, что хотел подраться, что ставил девочке подножки. Зато простая собака у него превратилась в бульдога с пылающими глазами, а парень был не просто парень, а точь-в-точь Юрий Власов. Ну и поэтому, сами понимаете, рассказ получился устрашающий.

Вася все пропустил мимо ушей, кроме того, что была какая-то собака. Вместо того чтобы поддержать Мишку в справедливом негодовании, он начал расспрашивать, какие у собаки уши, да какого она цвета, да какого роста.

Ох и врезал бы ему Мишка за такие вопросики, да еще некстати. Но попробуй-ка, сунься к Ваське, если он и ростом высокий, и кулаки у него что надо, а вдобавок он — председатель совета отряда, и выбрали его не потому, что он гогочка, а потому, что уважают.

Зато Соня Мишку поддержала.

— Видела я ее, — сказала она, — воображуля первый сорт… Пальто заграничное, берет мохнатый… Разодета, как на выставку.

— Замолчи ты, — обрезал ее Мишка, потому что ему ужасно надоела Сонькина сговорчивость. Что ни скажи — Сонька поддакнет.

Соня замолчала. Она всегда замолкала, когда на нее цыкали. Иногда Соне надоедало поддакивать, но тогда в силу вступал закон кулака.

Вася, конечно, не дерется. Вася хороший человек, но вот Мишка при каждом удобном случае норовит расправиться кулаками.

Правда, с Васей тоже не легче, хоть он и мучает Соню совсем по-другому. Он этого сам не знает и очень удивился бы, если б ему об этом сказали. А дело все в том, что Соне Вася нравится. Нет, даже не нравится, а какое-то другое здесь должно быть слово. Ну, например, она следит из окошка, куда Вася пошел. Если он с сеткой — значит, в магазин. И Соня тоже хватает сетку и бежит за ним следом, даже если у нее нет денег. Или вот такое: Соне ужасно обидно, когда Вася вслух восторгается Дашей Мочкиной, отличницей несчастной, которая даже в школу ходит с бабушкой. Соне ужасно обидно, что Вася не замечает, как она умеет свистеть в два пальца и лучше всех девчонок катается на коньках.

Хоть бы заметил, похвалил. Так нет, где уж. Сонька только тогда ему нужна, когда надо передать что-нибудь Мочкиной или купить подарок маме к Восьмому марта. Ну не издевательство это? А потом еще ругается, если Сонька пренебрежительно отзовется о Мочкиной или посоветует купить маме в подарок те духи, которые у нее уже есть. И мучается Соня, не зная, как удивить Васю, как угодить ему, чтоб он замечал не Мочкину, а ее, Соню. Ужасно противно, что это никак не удается. И как назло, с детства они живут в одном доме и учатся в одном классе. Еще посмотрели бы, чья взяла, если б Сонька только сейчас появилась во дворе, переехала бы сюда откуда-нибудь, явилась «новенькой».