Владислав Крапивин - Рассказы

Ну подумайте, как это здорово: в первый раз в жизни прочитать «Робинзона Крузо» и «Трёх мушкетёров», первый раз приехать с родителями в незнакомый город, первый раз прокатиться на большом велосипеде и почувствовать, что он послушен! Впервые в жизни скрутить в себе страх и нырнуть с трёхметрового обрыва. И однажды, тоже впервые, вдруг почувствовать, что ты не можешь и дня прожить без соседского Валерки. Вот он ушёл вечером как-то очень торопливо, даже не попрощался, а ты крутишься в постели и всё думаешь: «Может быть, обиделся на что-нибудь?» Это значит, тебе нужен друг — тоже первый в жизни и, наверное, самый лучший.

И ещё я думаю о красном галстуке.

Жаль мне тех, у кого в детстве его не было. Потому что красный галстук делает детство крылатым. Он учит быть верным друзьям, верным слову. Верным нашему красному знамени. Он говорит, что ты не один: есть товарищи, есть отряд, есть много-много отрядов — и везде твои товарищи. Он зовёт в страну, где разбуженные горнистами рассветы встают над палатками и походными тропами. Он говорит тебе: будь честен и твёрд, смел и добр…

Стоп! Я буквально вижу сейчас направленные на меня насмешливые глаза читателя. Читателю этому одиннадцать или двенадцать лет, а в глазах у него за насмешкой прячутся недоверие и обида. «Неправда, говорит он мне. — Всё это только хорошие слова. А вот мне в третьем классе повязали галстук, поздравили — и всё. Как жил, так и живу. Ну, один раз в году игра „зарница“ (да и на неё не хотели брать, потому что двойку за диктант схватил). Ну, собираем железо и макулатуру. Двоечников на сборах прорабатываем. А что ещё?»

Я знаю, я встречал и это. Я видел в одной школе, как дежурные у входа проверяли учеников: «Дневник с собой? Вторая обувь есть? Галстук на шее?» Если всё на месте — проходи. Если нет дневника, тапочек или галстука — марш домой.

И так было обидно! Ну как же можно сравнивать тапочки и галстук!

В детстве у меня был товарищ, который нарочно не надевал галстук, если чувствовал себя в чём-то виноватым перед собой или перед другими. Пустили бы его в ту школу? Что он объяснил бы строгим дежурным?

И не из этой ли школы ты, скучный обиженный читатель?

Вот что я скажу тебе: в стране тысячи боевых дружных отрядов. Они живут весело, интересно, отважно, с пользой для нашей громадной страны. А если ты заскучал и друзья твои тоже опустили руки, вспомни, что галстук — это парус, который может унести тебя в жизнь, полную романтики, беспокойства и радости. Парус…

Но нужен капитан. Так будь же им!

Выбирай нужный курс, не прячься от ветра. Ведь отряд, с которым ты живёшь, — твой отряд. Кто ответит за него, кто ему поможет? Прежде всего ты сам.

Я всегда говорю об этом тем ребятам, которые впервые надевают красный галстук. Скажу я это и Владьке, когда в ясной тишине, чуть сбиваясь от волнения, он перед чёткими шеренгами товарищей по отряду, перед строгой группой знаменосцев, барабанщиков и ассистентов, вскинувших сверкающие эспадроны, произнесёт своё Торжественное обещание.

Я пожелаю ему надёжных друзей, хороших дел, крепких ветров. Могу пожелать и попутного ветра, но с попутным ветром плыть не так уж хитро и не очень интересно. А кливер — это как раз тот парус, который позволяет кораблю идти навстречу ветру.

Встречных ветров всегда хватало мальчишкам и девчонкам в красных галстуках. Во все времена. С той поры, как впервые прозвучали над нашей страной пионерские горны.

Это слова из песни. Самое начало, первая строчка. Она вертится у Альки в голове, потому что вечер и в самом деле бродит по лесу. Очень темный, южный. Черноморский. Запах моря смешался с запахом лесных трав. Звезды горят среди черных веток, будто далекие фонарики. И фонарики в руках у ребят мигают, как пойманные звезды. И все молчат. Лишь трава шелестит да широкие листья кустарника хлопают по ногам, как маленькие ладошки. Да речка журчит.

Кто-то ойкнул: оступился с камня в воду. А речка-то горная, и вода — не то что в море. Впереди сдержанно засмеялись.

Потом чей-то жалобный голос, кажется, Димки Снежкова сказал:

— Эй там, сзади? Поищите пилотку, пожалуйста. У меня ее веткой сняло.

— Подумаешь, пилотку сняло? Не голову ведь!

— Так Марья Александровна завтра и голову снимет, когда будем имущество сдавать.

— А она тебе зачем, голова-то?

Острят. Веселятся. Будто и не грустно никому. Алька тоже при случае может сказать что-нибудь смешное. Только все это так, для виду. Потому что этот вечер — последний.