Владислав Крапивин - Рассказы

— Ты вообще какой-то… — немного обиженно сказала она.

— Какой? — хмуро спросил он и добавил: — Что я, виноват? Раз так получилось…

— Как?

Это слово девочка произнесла очень равнодушно. Будто просто из вежливости. Но мальчик видел, что ей интересно. Он перестал сердито щуриться.

Все-таки это была немного знакомая девчонка и разговаривала с ним, как со знакомым. И однажды он спас ее от прямого попадания снежком. А снежок был крепкий. Правда, она ничего не знала, но это, подумал мальчик, даже лучше. А рассказать про свою неудачу хотелось. Ведь даже самым сильным и гордым людям хочется иногда поделиться с кем-нибудь своей горечью. От этого делается легче.

— Понимаешь… — вздохнул мальчик и пошевелил раскисшим ботинком. Понимаешь, — повторил он уже решительнее, — я сделал открытие.

Он хотел сказать «изобретение», но получилось не так. Слово «открытие» само спрыгнуло с языка. И, может быть, мальчик был прав.

Для него это и в самом деле было открытием. Оно случилось три дня назад. Тогда еще не было дождя, а было яркое солнце. Мальчик стоял на крыше сарая и держал над собой зонт.

— Прыгай! — кричали внизу мальчишки.

Мальчик не прыгал.

— Забоялся, — сказал самый маленький и толстый из приятелей и презрительно оттопырил губу.

Мальчик молчал.

С земли сарай казался очень обыкновенным: старым и невысоким. До нижней кромки пологой крыши всего три метра. Обыкновенным был и мальчик. Невысокий, тонкорукий, с выгоревшими волосами, по которым уже скучали ножницы. Загорелый, как и все мальчишки в августе. В майке, которая выбилась из-под ремня. Конечно, он не очень походил на героя. Но ведь и трусом до сих под, кажется, не был.

А сейчас стоит и не прыгает.

— Забраться да как дать ему! — предложила тощая белобрысая девчонка, одна из тех девчонок, которые всегда вместе с мальчишками участвуют во всех опасных делах. — Тебе говорят! Прыгай давай! Или съезжай на брюхе! А других не задерживай.

Мальчик не отвечал.

В небе двигались облака. Большие, круглые, как желтые аэростаты. И сарай, который казался с земли очень обыкновенным, плыл навстречу облакам, будто поднятый в небо корабль.

А двор напоминал поверхность планеты, увиденную с космической высоты. Островки пыльной травы, пересыпанной седыми шариками одуванчиков, были похожи на зеленый архипелаг, а дождевая вода в бочке у сарая, словно круглое озеро в отвесных берегах, светилось голубой синевой.

Мальчик любил всему на свете давать имена и названия. Они всегда придумывались сразу. Зеркальце воды в бочке он назвал Озером Синего Света, а пятна травы Архипелагом Неизведанных Лесов…

— Да прыгай же! — Это изо всех сил крикнула белобрысая девчонка.

Мальчик наконец спохватился: да, пора.

И поднял зонт.

Черный зонт был похож на купол цирка, уменьшенный в сотни раз. Только под куполом всегда сверкали лампы, а здесь было темно. Лишь одиноко светилось крошечное отверстие. Как прокол иголки. Микроскопическая капля неба горела в нем, словно синяя звезда на темном небосводе.

— Синий Сириус, — шепотом сказал мальчик, и в нем шевелььнулось предчувствие близкой радости.

Он опустил зонт совсем низко, так что волосы на макушке коснулись шуршащего полотна. Теперь мальчик видел только землю, а вместо неба везде была черная материя, насквозь прогретая солнцем и почему-то пахнущая клеем. Лишь в звездном проколе по-прежнему горела яркая синева. Потом в него попало солнце. Звезда вспыхнула ослепительным огнем и рассыпалась на тонкие лучи и радужные кольца.

— Вспышка сверхновой, — прошептал мальчик.

— Ха, он, кажется, шепчет «господи, спаси!» — съязвила внизу тощая девчонка и отвернулась в знак негодования.

— Какой толк, что он знает наизусть звездную карту? — пожал плечами самый старший и рассудительный из мальчишек. — Он не может прыгнуть с высоты трех метров. Видали мы таких космонавтов!

— Что? — спросил с крыши мальчик. Он понял наконец: они решили, что он боится!

Мальчик неторопливо закрыл зонт: его нужно было теперь беречь.

— Я и так могу!

Он прыгнул без всякого зонта-парашюта! Перелетел через поленницу и упал руками и коленями на траву — прямо на самый большой остров Архипелага Неизведанных Лесов…

— Подумаешь… — сказала тощая белобрысая девчонка. Когда нечего сказать, девчонки всегда говорят «подумаешь».

Самый толстый и самый маленький из приятелей закусил свою большую губу.

— Думаешь, другие не могут? — спросил он. И, пыхтя, стал карабкаться по шаткой поленнице на крышу.