Виктор Курочкин - Короткое детство

— Хороша водичка? — насмешливо спросил Коршун.

— Вода как мёд, вылезешь — бр-рр, — и, лязгая зубами, Аркашка запрыгал на одной ноге.

— Эх, была не была! — крикнул Коршун, разбежался и как камень пошёл на дно. Вынырнув, поплыл сажёнками на ту сторону реки. Выскочив на берег, Стёпка замахал руками.

— Локоть, давай сюда!

Митька разбежался, нырнул, и ему показалось, что он прыгнул в кипяток, так его ошпарило. Митька высунул из воды голову. Над ним стремительно вертелся синий купол неба, плясало солнце и раскачивались берега. Ледяной холод сжал сердце. «А что, если утону?» — с ужасом подумал Митька. Он поплыл изо всех сил, по-собачьи, громко хлопая по воде ногами.

— Куда ты? — закричал Стёпка.

Митька повернул на голос. Он из последних сил работал руками. У берега ноги начала сводить судорога.

— Тону! — истошно заревел Митька и поднял руку. Стёпка схватил её и вытащил Митьку на берег.

— Думал, что утону, — прохрипел Локоть. — Ужас какая вода.

Братья Вруны и Лапоть барахтались у берега.

— Давай к нам! — крикнул Коршун.

— Не хотца, — ответил Лапоть.

— Они умней нас, дураков, — сказал Митька. Ну, как теперь поплывём обратно?

— Доплывём, — успокоил его Стёпка. — Ты не крутись в воде, а плыви прямо.

Передохнули и поплыли обратно. Доплыли быстро, легко, и вода уже не казалась такой холодной. Но когда вылезли на берег, долго не могли согреться. Губы у Митьки посинели, нос заострился, и весь он дрожал, как камышинка на ветру.

— Эх, жаль, что спички не взял. А то бы костёр развели, — сказал Коршун.

Витька Выковыренный похвастался, что у него есть спички. Он сидел в сторонке и насмешливо смотрел на посиневших купальщиков. Развели костёр, согрелись и стали просить Коршуна рассказать, как он съездил на фронт. Митька назубок знал этот рассказ, однако слушал с интересом. Стёпка рассказывал его по-новому.

После рассказа опять искупались и стали играть в чехарду. Потом организовали турнир по «классической» борьбе. Боролись на вылет. Аркашка уложил Самовара. С Аркашкой в один миг расправился Сенька Врун. Сеньку разделал под орех брат Колька. Локоть швырнул на лопатки Кольку. Но против Лаптя оказался слаб. Лапоть сгрёб его в охапку, придавил к земле, и Митька прохрипел: «Сдаюсь».

Борьба Лаптя с Коршуном была долгой и упорной. Лапоть стоял на ногах, как чугунная тумба. Стёпке никак не удавалось свалить его. Он же Коршуна без труда бросал на землю. Но положить на лопатки не мог. Стёпка каждый раз выскальзывал из-под Лаптя. В конце концов оба выдохлись, и судья объявил ничью.

Не заметили, как солнце скатилось за лес. Ребята проводили его грустным взглядом, посмотрели на свои измятые, испачканные грязью наряды и пошли домой притихшие и унылые.

Митька проводил Коршуна до дома и, когда Стёпка подал ему руку, шёпотом спросил:

— Ну, когда же?

— Скоро, — буркнул Стёпка и, вырвав руку, не оглядываясь, вбежал на крыльцо и хлопнул дверью.

Митька оглядел свой новый вельветовый костюм, измятый, измазанный глиной, болезненно поморщился и побрёл к дому. Уже темнело. В домах кое-где светились окна. А прошлый год в этот вечер в каждом доме пели песни, на улице ребята с девушками плясали под гармонь. Вот так прошёл этот Первомай в деревне Ромашки. Не весело он начался и быстро кончился. Завтра с утра опять на работу.

На четвёртый день после праздника колхоз «Красный самолёт» приступил к весенней пахоте и севу. Пахали плугом оставшиеся две лошади. В основном поля раскапывали лопатами. Работали все: женщины, старики, старухи, ребятишки. Митькина бригада: Лапоть, братья Вруны, Самовар, Лилька и ещё две девчонки — работали отдельно. Копали наперегонки — кто больше выработает. Победу в соревновании всегда одерживал увалень Лапоть. Самовар работал кое-как. Его уговаривали, стыдили, ругали и даже пытались колотить, но ничто не помогало.

Митька решил окончательно выяснить вопрос о побеге на фронт.

«Стёпка что-то нарочно тянет, — думал он. — Говорил, как потеплеет и поправится мать, так и рванём. Мать давно поправилась, на улице жара, а Коршун ни мычит ни телится. Сегодня же побегу к нему…»

В обеденный перерыв Локоть объявил бригаде, что ему надо сходить домой и что если он скоро не вернётся, то чтоб его не дожидались и продолжали копать. За себя он назначил Лаптя. Лилька возмутилась и сказала, что она не станет подчиняться Лаптю.