Ольга Матюшина: Жизнь побеждает

И Надя старалась. Она переходила из класса в класс. Но арифметика ей давалась трудно. Иногда решает, решает задачку, так и заснет над тетрадкой. Павел Иванович много раз предлагал помочь ей. Дочка отказывалась: «Сама сделаю!». «Сама» — было ее любимым словом…

— Татьяна Васильевна, если б вы знали, как часто мне попадало за это!.. Раз колхозного теленка чуть не погубила. Хотела по-своему воспитать, и опоила его. Мама с трудом выходила. А отец очень рассердился на меня: «Вот всё твердишь — «сама» да «сама»! Надо у старших сначала поучиться, а потом говорить: «Сама! Умею!». Я на всю жизнь это запомнила. Нередко и сейчас, — скажу «сама», и вспомню о теленке…

Татьяна Васильевна улыбнулась.

— А пионеркой ты когда стала?

— В третьем классе. Помню, пулей влетела в дом, увидела отца и крикнула: «Папа, подумай только, нас завтра в пионеры принимают!». Он оторвался от работы, смотрит на меня, улыбается: «Давно я ждал этого; даже подарок тебе приготовил, — и вынимает из ящика стола небольшой пакетик. Развертывает, а в нем — пионерский галстук. — Носи его с честью». Мне хотелось спросить, что такое «честь», но ласковый, взволнованный голос отца поразил меня. Я вдруг поняла, вернее, почувствовала, всю важность этой минуты. Растерянно держала галстук в руках. Не знала, что с ним делать. Собралась надеть, но папа строго сказал: «Нельзя! Завтра в школе тебя примут в пионеры, тогда будешь иметь право носить его». На следующее утро учительница на сборе повязала нам красные галстуки и поздравила со вступлением в пионерскую организацию…

Девушка подробно рассказывала об этом дне. Татьяна Васильевна поняла, что он глубоко запал в память Нади.

Веселая, в праздничном платье, встретила Надю мать. Она обняла дочку, пожелала ей быть хорошей пионеркой. В комнате девочка увидела стол, накрытый белой скатертью, как бывало в праздники. Отец был дома. Он посадил Надю рядом с собой, как почетную гостью. Указывая младшим ребятам на ее красный галстук, сказал: «Сегодня большой день в жизни вашей сестрички. Она стала пионеркой».

Маленький Геня ничего не понял. Пятилетняя Валя посмотрела на сестру с уважением…

— Татьяна Васильевна, всё, что связано с отцом, я особенно хорошо помню…

Надя задумчиво добавила:

— Может быть, потому, что слишком мало мне пришлось его видеть?..

Украдкой смахнув слезу, девушка опять быстро заговорила:

— Когда я кончила начальную школу, папа сказал, что отдаст меня учиться в десятилетку. И вот мы с ним поехали в поселок. Дорога пыльная, ухабистая. Позвякивают бидоны с молоком. Лошадь идет медленно. Я соскочила с телеги. Хорошо идти среди полей! Жаворонки высоко-высоко в небе замерли… «Хором поют. И как здорово у них выходит!» — думала я. Самой захотелось петь, как птицы.

Поселок, куда ехали Платоновы, недавно стал городом, но местные жители всё еще называли его поселком. Длинные улицы, каменные дома, магазины — всё занимало Надю, хотя она несколько раз была здесь раньше. Теперь смотрела на всё по-иному: здесь она станет учиться и жить.

Павел Иванович сдал привезенное молоко, накормил лошадь и сказал: «Теперь пойдем в школу».

Школа стояла в тенистом саду.

Высокие липы и дубы окружали двухэтажный дом школы. Молодая учительница сидела на крылечке. Она увидела Платоновых, приветливо сказала: «Добро пожаловать!» — записала Надю и велела первого сентября не опаздывать.

«Ну, пятиклассница, пойдем теперь к Анне Николаевне, секретарю райкома. Она хотела посмотреть на тебя», — сказал отец.

Они пошли тропинкой через сосновый лес. Легко дышалось смолистым воздухом. Ни малейшего ветерка, даже вершины сосен не качались. Золотисто-розовыми казались стволы. Ветки, крепкие, пушистые, раскинулись на фоне синего неба… Солнце уже садилось. Показался берег Шелони.

«Хорошо как здесь, папа!» — сказала девочка. Ей захотелось спуститься к реке, но отец торопил ее. Вдоль берега тянулись фруктовые сады. Яблони уже отцветали. Словно снегом, белыми лепестками покрылась земля.

У маленькой калитки отец остановился. «Вот здесь живет Анна Николаевна», — сказал он.

По дорожке, посыпанной песком, они подошли к дому, совсем зеленому, — так густо обвил его стены хмель. На скамейке лежал белый пушистый кот. Надя почесала ему за ушками. Кот замурлыкал, блаженно вытянулся.

«Ты уже познакомилась с Белячком?» — Надя повернулась. Женщина в светлом платье, стройная, с русой косой, лежавшей венком вокруг головы, ласково глядела на нее.