Жани Сен-Марку - Фаншетта, или Сад Надежды

— Хватит! Хватит, господин Бюва! Я не хочу знать! — протестовала Фаншетта и, смеясь, затыкала уши. — У ваших звезд злые языки. Я предпочитаю верить солнцу! Поглядите, какое небо… Вот почему так хорошо продаются пузыри. Знаете ли вы, что у меня теперь в квартале есть постоянные покупатели?

— Это меня нисколько не удивляет. Монмартр, девочка, — это деревня, и она тебя приютила… Держу пари, что здесь тебя знают больше, чем министра финансов.

— Это благодаря Антуану Берлиу и вам, господин Бюва… И еще благодаря пузырям…

— Это главным образом благодаря твоей улыбке и тому, что ты славная девочка!

Мадам Троньон продолжала регулярно удерживать бо́льшую часть пособия Бишу. Чтобы девочка могла прожить зимние месяцы, когда пузыри плохо продаются, старый скульптор то и дело рекомендовал ее своим друзьям-художникам. Поэтому Фаншетта — девочка с разноцветными пузырями — быстро подружилась со всеми, кто искал новых источников вдохновения. Теперь ее портрет украшал почти все картинные галереи на Монмартре — ведь картины рождаются здесь, как ромашки на лугу! К счастью, каждый художник видел юную продавщицу по-своему, и девочка на холсте казалась то порывистой, то задумчивой, а иногда превращалась в гавроша [22] Гаврош — герой романа В. Гюго «Отверженные», ставший нарицательным именем для обозначения отважного, беззаботного и задорного парижского мальчишки. или становилась вовсе неузнаваемой. Нашелся даже фотограф, которому пришла однажды в голову мысль сделать монтаж из купола собора, снятого на фоне неба, разноцветных пузырей и лица Фаншетты. Успех его снимков был так велик, что все разносчики квартала стали их продавать. Так Фаншетта отправилась путешествовать далеко за границы Монмартра.

Гид из Прованса, друг Фаншетты, всегда готовый «чуть-чуть поболтать», как только девочка появлялась в своем окне, в это утро сообщил ей о новом способе использовать ее портрет.

— Ты знаешь, где я сейчас тебя видел, Фаншетта? На шелковой косынке, ей-же-ей! В лавочке крашеной блондинки, которая делает шляпы, на улице Габриэль. Ты нарисована на одном из четырех углов косынки, а на трех остальных — собор, площадь дю-Тертр и улица Лепи́к… На Монмартре это считается славой, знаешь?.. Я же тебе говорил, ты похожа на «Парижскую девочку» из песенки! Такая же хорошенькая, и мужества хоть отбавляй, как у нее. Они начинают это замечать, наши простаки. Вот увидишь, на будущий год они выберут тебя королевой праздника сбора винограда! А Бишу будет твоим пажем!..

Славный старик помолчал, пока его квартирная соседка проходила по липовой аллее. Потом он сказал тихим голосом:

— Ты мадам Ска видела? Она сегодня, кажется, не очень веселая, наша великая герцогиня… А все-таки надела платье в горошек. Вот уже десять лет, как я знаю эти горошки… Ну, так вот! В одном можешь быть уверена: когда появляются горошки мадам Ска, пятидесятилетняя герань в окне у мадам Троньон, а у брата Жюля вылетают из-под кисти бабочки, — это значит: пришла весна… Но обычно они все трое приходят от этого в хорошее настроение. Что же это с ней сегодня утром, с мадам Ска? Гляди, она болтает с твоей теткой!.. Это тоже не в ее привычках… У нее такая кислая физиономия, словно она поститься собирается. Может быть, она не знает, что сегодня последний день поста… У русских пост бывает, возможно, в другое время…

Старая дама шествовала, держась очень прямо, почти не покачиваясь, откинувшись назад и словно волоча за собой тяжелый шлейф. Она, по-видимому, сообщила дворничихе важную новость. Мадам Троньон секунду помолчала, а затем громко воскликнула:

— Не стоит расстраиваться! Вот уже десять лет, как я слышу эти истории… Я пятьдесят лет здесь и убираться отсюда не собираюсь!

— Ничего нельзя знать, дворничиха. Неизвестно, что тебя завтра ждет, — заключила «великая герцогиня» и ушла, повторяя по-русски: — Ничего, ничего…

Она вошла в свою лачугу величественной походкой, еще более внушительной благодаря ее лицу, на котором словно застыло роковое выражение.

Милое-Сердечко, играя с Бишу, прохаживалась возле двух женщин. Как всегда, полная любопытства, она отметила про себя их разговор и поспешила сообщить о нем Фаншетте:

— Ты знаешь, что сказала Ска? Она только что нашла на скамье газету и прочитала в ней, что тот самый дядька, который хозяин наших домов и еще целой кучи других домов в других кварталах, крупная шишка какая-то… В общем, он умер… И еще в газете сказано, что его наследники продадут свои земельные участки, чтобы на них построили новые дома. И прежде всего продадут участок на Монмартре, вот этот…