Далеко за виноградником слышится гул, протяжный, долгий и тонкий звон.
Это лето гудит вокруг. Гудит тишина. Земля, подсолнухи, рельсы, птицы и мошки…
Словно стеклянные, глядят на Лялю из зелёных кустов желтоватые ягоды винограда. На них мельчайшие капельки, будто ягоды запотели от чьего-то дыхания.
Ляля встаёт с весов, осторожно идёт по жёлтой дорожке, садится на корточки у куста и указательным пальцем трогает виноградную кисть.
— Эту, чтой ли, хотишь? — говорит какая-то девушка, наклонившись над Лялей. — Вот эту тебе интересно?
Девушка взмахивает садовыми ножницами. Из куста вываливается тяжёлая кисть.
— Чего глядишь? — говорит девушка. — Видишь, что режу, — значит, держи!
Ляля оглядывается и смотрит на девушку. Тут она замечает, что лицо у девушки почему-то вымазано извёсткой, как будто бы она клоун.
— Ты чего смотришь? — смеётся девушка. И видно из-под извёстки, что лицо у неё краснощёкое, а зубы белей извёстки. — Тебя, что ли, тоже помазать мазилкой, чтоб солнце не напекало?.. Ой, кукла!
Девушка смотрит на Лялю, на её тощие ноги, торчащие из-под короткого платья. Смотрит на Лялины узкие туфельки.
— Ой, кукла! — говорит девушка, кладёт в карман садовые ножницы и берёт Лялю на руки. — Может, хочешь кавунчика или огурчика? — говорит она Ляле на ухо.
— Спасибо, я не хочу, — говорит Ляля.
— Ой, куклу, куклу несу, — говорит девушка, измазанная извёсткой, и громко смеётся, — ой, кукла, глядите!
Девушки со всего виноградника обступают Лялю.
— Ты чья дочка́? — говорят они.
— Я ничья, — говорит Ляля.
— Она Сущёва, Сущёва дочка́! — кричит Света. — Варвары Степановны, бригадирши, внука…
Девушки переглядываются.
— О, сущёвская! — говорит одна.
А Ляля сидит наверху, на руках у девушки, вымазанной в извёстке, и смотрит на виноградник. Сверху ей виден весь виноградник, со всеми его коридорами и коридорчиками. Ей видны кусты молодого сада, примыкающего к винограднику. Ей видны огромные жернова с деревянной ручкой. Какая-то женщина крутит ручку. Вместе с ручкой крутятся жернова. В ведро вытекает сок винограда, а рядом стоит деревянная бочка в обручах.
«Как тут хорошо! — словно прислушиваясь к чему-то, думает Ляля. — Какая бочка большая, как пахнет славно, какие красивые зубчатые листочки!..»
По винограднику ходит бухгалтер. За ним семенит босой старичок и бредёт виноградарь. Он глядит на свой виноградник и отчего-то хитро улыбается.
«Хорошо бы тут, жить, вон как тот мальчик в сторожке! — думает Ляля. — Ходила бы я по коридорчикам, подстригала бы виноград».
Небо красное. Солнце проводит чуть видимую светящуюся полоску далеко, за широко раскинувшимися полями.
Чаще становятся тени. И вдруг зажигается в ярком луче виноградная кисть. Свет бежит сквозь каждую её ягоду.
Ягоды светятся, как малюсенькие фонарики с зажёгшимися изнутри свечами.
Потом они гаснут. Красное небо заливает последней красной краской куст на дорожке.
— Пора! — говорит бухгалтер.
И все возвращаются к дому, где живёт хозяин — Лукич.
— Заночевали бы лучше, чем в темень гонять, — говорит, останавливаясь у дома, Лукич.
— Ну-ну, — отвечает бухгалтер, — какая такая темень! Светлый день на дворе.
Он садится на телегу. Девочки тоже садятся на телегу.
— Да ты ж того, хоть сколько-нибудь погоди! — кричит Лукич. — Чуть было не позабыл, голова садовая!..
Он вбегает в дом и выносит оттуда корзинку, прикрытую сверху большими листьями.
— На вот, бабке своей отдашь, — говорит он Ляле. — Пусть поглядит, какой урожай. Скажешь, гостинец от кума, от Лукича.
— Спасибо, дядя, — отвечает Ляля и осторожно берёт корзинку из больших загорелых рук.
— Эх, ты! — говорит Люда шёпотом. — А ещё городская!.. Какой он тебе «дядя»? Он же вам чужой — значит, «дяденька»!
Ляля ничего не отвечает и, осторожно приподняв большие листья лопуха, заглядывает в корзинку: между пушистыми листьями нежно светятся прозрачные ягоды винограда.
Телега трогается.
Медленно, словно нехотя, катит она по освещённой последними лучами красной дороге. Вдоль дороги стоят кусты. Цветут маслины.
Далеко-далеко по широким полям бегут другие, незапряжённые лошади. На передней сидит мальчишка с большой хворостиной.
Читать дальше