Яна Шерер - Мой внутренний Элвис

Нелли пыхтит и идет к кассе. В руке у нее банка с равиоли. Понятия не имею, где она решила их приготовить, хотя, может быть, она собирается есть их холодными.

На кассе нам не приходится долго ждать. Нелли кладет банку на ленту.

— Тридцать три цента, — говорит кассирша. Нелли платит, берет банку и устремляется к выходу.

— Хорошего дня! — говорит кассирша.

Я киваю и иду за Нелли через раздвижные двери.

И тут срабатывает сигнализация.

Громко и пронзительно.

Сначала я хочу сорваться с места и бежать, но все-таки остаюсь на месте и только пожимаю плечами. Забавно, пару дней назад мы без проблем вышли из супермаркета с ворованными вещами, а сегодня, когда у нас в карманах ничего нет, орет сигнализация. Я оборачиваюсь, чтоб улыбнуться Нелли. Но ее нет.

Вместо нее ко мне подходят два огромных мужчины в объемных голубых куртках, на которых справа спереди написано «Security».

— Будь так добра, следуй за нами.

Один из них приглашающе указывает вперед. Я киваю и иду за ним. На минуту меня охватывает страх, что я по ошибке что-нибудь положила в карман. Розового зайца?

Охранники заводят меня в маленькую комнатку и закрывают дверь.

— Садись, — один из них показывает на стул, стоящий у крошечного стола.

Я сажусь.

— Ты позволишь? — другой берет мой рюкзак. Киваю. Что тут еще сделаешь, не скажешь же «Нет?» Постепенно до меня доходит, какая же гадость — вся эта их искусственная вежливость. Мужики затаскивают меня в каморку, запирают, роются в моем рюкзаке, не забывая при этом добавить все эти «Ты позволишь» и «Будь так добра», чтоб никто-никто не смог сказать, что они лишают меня свободы и совершают самое настоящее насилие — а ведь так оно и есть на самом деле. Я же ни в чем не виновата.

— Вот оно!

Я поднимаю глаза.

Один из охранников вытаскивает из моего рюкзака зеленую картонную коробку.

— Что? — я хочу встать и посмотреть, что это, но второй охранник кладет руку мне на плечо и вжимает в стул.

— Не шевелись.

Я сижу и таращусь на коробку. Что там? И как она оказалась в моем рюкзаке?

Охранник положил коробку на стол передо мной.

— Вот ты странная. Другие девчонки крадут косметику или тряпки. Ты — первая, кто украл туристическую плитку.

Они смеются. Я не свожу взгляд с коробки. На ней черными буквами написано «Плитка походная».

Охранник кладет передо мной формуляр.

— Заполни это и подпиши. И даже и не думай о том, чтобы указать вымышленное имя. Полицейские скоро будут тут и они выяснят, что к чему.

Охранники вышли из каморки. А потом я услышала, как закрывается замок. Секунду я чувствую только облегчение! Они ушли. И в следующую же секунду я ясно понимаю: я сижу, запертая в комнате охраны «Уолмарта», где-то в Америке и вот-вот появится полиция, чтобы меня арестовать.

Я читаю формуляр. «Имя, адрес» — значится там, а еще написано: я подтверждаю, что совершила в «Уолмарте» кражу и посему подписываюсь под тем, что мне до конца жизни запрещено заходить в супермаркеты сети.

Рядом лежит синяя ручка. Я беру ее.

«Уолмарт. Сэкономь. Улучши свою жизнь» — написано на ней синим цветом. Какая глупость — подписывать рекламной ручкой подтверждение того, что я никогда больше не переступлю порог супермаркетов «Уолмарт».

Заполняю формуляр.

Фицмартин, Нелли, пишу я, 24 Пуллман-драйв, Питтсбург. Индекса я, к сожалению, не знаю. Я уже собираюсь подписаться за Нелли и тут слышу сзади постукивания. Оборачиваюсь и вижу крохотное окошко. В него заглядывает Нелли и машет мне. Подхожу к окошку, но оно слишком высоко, мне не дотянуться.

Оглядываюсь, потом двигаю стол к окну, залезаю на него и пробую поднять раму. Поначалу она не поддается, и я почти сдаюсь, но тут окно рывком раскрывается. Нелли почти падает назад, но удерживается.

— Ты — задница, — говорю я ей через окно.

Потом, потом, — торопится Нелли, — тебе надо отсюда выйти. Давай вещи.

Она права, наорать на нее и избить я еще успею.

Спрыгиваю со стола, беру рюкзак и подаю его Нелли в окно. Теперь очередь гитары, она идет сложнее. Только я собираюсь вылезать, Нелли спрашивает:

— А где походная плитка?

Я уже хочу наорать на нее, но вдруг вспоминаю, чего мне стоила эта плитка. Поэтому просто соскальзываю с подоконника, беру плитку и передаю ее Нелли. Не успела я сказать «вот она», как в коридоре раздаются шаги. Я будто ныряю в окно, стараюсь протащить ногу, но ничего не получается, я не пролезаю вся, окошко слишком мало. Я рвусь и тянусь наверх.