Юрий Олеша - Три Толстяка

Блюдо разбилось вдребезги. Крем снежными комьями полетел во все стороны. Слуга вскочил и удрал.

Поварята прыгали, плясали и орали.

Продавец сидел на полу, среди осколков, в луже малинового сиропа и в облаках хорошего французского крема, которые печально таяли на развалинах торта.

Продавец с облегчением увидел, что в кондитерской только поварята, а трех главных кондитеров нет.

«С поварятами я войду в сделку, и они мне помогут бежать, — решил он. — Мои шары меня выручат».

Он крепко держал веревочку с шарами.

Поварята обступили его со всех сторон. По их глазам он видел, что шары — сокровище, что обладать хотя бы одним шаром — для поваренка мечта и счастье.

On сказал:

— Мне очень надоели приключения. Я не маленький мальчик и не герой. Я не люблю летать, я боюсь Трех Толстяков, я не умею украшать парадные торты. Мне очень хочется освободить Дворец от своего присутствия.

Поварята перестали смеяться. Шары покачивались, вращались. От этого движения солнечный свет вспыхивал в них то синим, то желтым, то красным пламенем. Это были чудесные шары.

— Можете ли вы устроить мое бегство? — опросил продавец, дергая веревочку.

— Можем, — сказал один поваренок тихо.

И добавил:

— Отдайте нам ваши шары.

Продавец победил.

— Хорошо, — сказал он равнодушным тоном, — согласен. Шары стоят очень дорого. Мне очень нужны эти шары, но я согласен. Вы мне нравитесь. У вас такие веселые, открытые лица и звонкие голоса.

«Черт бы вас взял», — добавил он при этом мысленно.

— Главный кондитер сейчас в кладовой, — сказал поваренок. — Он развешивает продукты для печения к вечернему чаю. Нам нужно успеть до его возвращения.

— Правильно, — согласился продавец, — медлить не стоит.

— Сейчас. Я знаю один секрет.

С этими словами поваренок подошел к большой медной кастрюле, стоявшей на кафельном кубе. Потом он поднял крышку.

— Давайте шары, — потребовал он.

— Ты сошел с ума, — рассердился продавец. — Зачем мне твоя кастрюля? Я хочу бежать. Что же, в кастрюлю мне лезть, что ли?

— Вот именно.

— В кастрюлю?

— В кастрюлю.

— А потом?

— Там увидите. Лезьте в кастрюлю. Это наилучший способ бегства.

Кастрюля была так объемиста, что в нее мог пролезть не только тощий продавец, но даже самый толстый из Трех Толстяков.

— Лезьте скорее, если хотите успеть во-время.

Продавец взглянул в кастрюлю. В ней не было дна. Он увидел черную пропасть, как в колодце.

— Хорошо, — вздохнул он, — в кастрюлю, так в кастрюлю. Это не хуже воздушного полета и кремовой ванны. Итак, до свидания, маленькие мошенники. Получайте цену моей свободы.

Он развязал узел и раздал шары поварятам. Хватило на каждого: ровно двадцать штук, у каждого на отдельной веревочке.

Потом, с присущей ему неуклюжестью, он влез в кастрюлю, ногами вперед. Поваренок захлопнул крышку.

— Шары! Шары! — кричали поварята в восторге.

Они выбежали из кондитерской вниз — на лужайку парка, под окна кондитерской.

Здесь, на открытом воздухе, было гораздо интересней поиграть с шарами.

И вдруг в трех окнах кондитерской появились три кондитера.

— Что? — загремел каждый из них. — Это что такое? Что за непорядок! Марш назад!!

Поварята были так напуганы криком, что выпустили веревочки.

Счастье окончилось.

Двадцать шаров быстро полетели кверху, в сияющее синее небо. А поварята стояли внизу на траве, среди душистого горошка, разинув рты и задрав головы в белых колпаках.

ВЫ ПОМНИТЕ, что тревожная ночь доктора окончилась появлением из камина канатоходца и гимнаста Тибула.

Что они делали вдвоем, на рассвете, в мастерской доктора Гаспара, неизвестно. Тетушка Ганимед, утомленная волнением и долгим ожиданием доктора Гаспара, крепко спала и видела во сне курицу.

На другой день, значит, как раз в тот день, когда продавец детских воздушных шаров прилетел во Дворец Трех Толстяков и когда гвардейцы искололи куклу наследника Тутти, — с тетушкой Ганимед произошла неприятность. Она выпустила мышь из мышеловки. Эта мышь в прошлую ночь съела фунт мармеладу. Еще раньше, в ночь с пятницы на субботу, она опрокинула стакан с гвоздикой. Стакан разбился, а гвоздика почему-то приобрела запах валерьяновых капель.

В тревожную ночь мышь попалась.

Встав рано утром, тетушка Ганимед подняла мышеловку. Мышь сидела с крайне равнодушным видом, как будто ей не впервые сидеть за решеткой. Она притворялась.