Юрий Хазанов - Рассказы

И Вова ничего не ответил. Он был зол на Капа и на всех.

Когда плыли обратно, впереди всех шёл Кап. Он уже успел раз десять встряхнуться и раз пять изваляться в песке, а Вова только-только вышел на берег.

— Уйди! — крикнул он Капу, когда тот подбежал и радостно лизнул Вовину ногу.

Ребята поиграли в салки, позагорали, а Кире-Кирюше захотелось играть в прятки. Она даже начала считать, кому водить:

Но мама попросила переменить считалку, а Слава опять потянул всех в речку.

«Сейчас буду лупить по воде изо всех сил, — думал Вова, — и Кольку обязательно обгоню. А может, и Капа!»

Слава скомандовал:

— На старт!.. Внимание!.. Марш!

И ребята бросились в воду. Опять Слава был впереди. Но вдруг мама и Кира-Кирюша увидели что-то странное. Вова до пояса высунулся из воды, как будто собрался плыть сажёнками или батерфляем, потом замотал головой, и лицо у него сделалось такое, словно он кричал «ура». Только самого «ура» не слышно было. И вдруг… вдруг Вова стремительно вырвался вперёд, обогнал сначала Кольку, затем Славу, первым выскочил на тот берег, но даже там не остановился, а продолжал бежать, высоко вскидывая ноги.

Теперь уже стало слышно, как он кричал. И это было совсем не «ура», а наоборот «ой-ой-ой».

— Ой! — кричал Вова и дрыгал ногами. — Да снимите же их кто-нибудь!

И тут мама и Кира-Кирюша увидели у Вовы на ноге какие-то тёмные пятна. Как будто комочки грязи. Но это были огромные пиявки. Они присосались к Вовиной ноге, и ему было очень больно.

К Вове уже подбежали ребята. Слава оторвал две пиявки, Колька третью, забросили их в кусты, и все помчались обратно на свой берег через мост.

— Молодец, — сказала мама Вове. — Поднатужился и пришёл первым. А теперь попробуй без пиявок.

— Мастер спорта, — сказал Колька. — Великий пловец!

А Слава ещё долго дразнил Вову «пиявочным чемпионом».

Зато Кап ни капли не завидовал Вове. Потому что не участвовал в последнем заплыве, а сидел на песке рядом с Кирой-Кирюшей.

На дворе июнь, а ёлка в их саду, совсем как под Новый год: вся в белых хлопьях. Только это не снег, и даже не вата, и никто ёлку зубным порошком для смеха не обсыпал… Просто недалеко от ёлки растёт осина, и ветви у неё пухом покрыты. Как у тополя. Или как у одуванчика головка. Осина высокая, а ёлка ещё низкая, молодая — на неё пух и слетает, и за иголки цепляется, словно облако за вершину высоченной скалы.

Но Вова на ёлку и не глядит. Что он, первый день на даче? Сколько лет они уже сюда ездят! Вова здесь, наверно, не то что всех ребят, а все деревья наизусть знает: какое где стоит, куда ветки тянет и сколько на каждой ветке листьев…

А сколько, правда? Наверно, ни один учёный не ответит.

Вова подошёл к берёзе, выбрал ветку пониже, задрал голову и стал считать.

— Опусти голову! Хочешь растянуть шейные позвонки? Тогда уж мы, конечно, не пойдём купаться.

Это сказала тётя Ляля, или Ля-Тётя, как её все называли. Она каждое лето жила с ними на даче.

Вове всё время хотелось искупаться. Но одного его не пускали. И с ребятами тоже. Насчёт Киры-Кирюши и говорить нечего. Так что приходилось дожидаться Ля-Тётю, если мама и папа были на работе.

— Вот сейчас помою посуду, приберу в комнате и… Не качай её так сильно. Она упадёт, и мы определённо не сможем пойти купаться.

Вова остановил качели, Кира-Кирюша слезла, взяла свой мячик и кинула в кусты, а Кап вильнул хвостом, нырнул в кусты и принёс мячик. Кира-Кирюша взяла мячик и опять кинула в кусты, а Кап опять вильнул хвостом, бросился в кусты и опять принёс мячик. Кира-Кирюша снова кинула, а Кап снова вильнул хвостом и… сами понимаете, что сделал. Потому что он — охотничья собака и привык всё приносить и класть у ног хозяина.