Екатерина Боронина - Таинственный подарок

Не теряя времени, Боб нагрузил ведро кусками глины, а я за веревку потянул его наверх. Блок работал превосходно, но все же тащить было тяжело. Четвертый этаж — не шутка!

В это время Сеню озарила еще одна техническая идея. Вместо того, чтобы выносить обломки старой печки на двор ручным способом, опять-таки использовать наш блок. Он предложил второе ведро, предназначенное для спуска обломков, загружать тяжелее, чем то, которое требовалось поднимать.

Ведра начали свое путешествие. Боб клал в пустое ведро по три кирпича и махал мне платком. (Он старался, делать это изящно, как делают девочки, держа платок только двумя пальцами). А я в это время опускал второе ведро с негодными кирпичами. Ведра ехали сами по себе — одно вниз, другое наверх.

Через полчаса, с помощью сениного фуникулера, наверх были подняты сорок восемь кирпичей и спущены все остатки старой печки.

Боб на прощанье помахал рукой девчонке с косичками и другим ребятам, и благополучно вернулся в квартиру.

Косынку и жакет „доктора ледяных наук“ мы моментально положили на место. Она даже не заметила, что мы их брали.

А Боб признался, что он с большим трудом разыграл из себя глухонемую: говорить нельзя, а язык сам собою начинает шевелиться.

Мы поспешили на помощь „доктору“ и принялись обмазывать кирпичи глиной и подавать ей. Не прошло и трех часов, как печка была сложена и на нее надет железный каркас.

Тетушка немедленно сунула в топку газету и подожгла. Печь больше не дымила.

Здесь, у горящей печки, на Боба сошло вдохновение, и он сочинил новый куплет к нашей песне:

и новый припев:

После концертной части „доктор ледяных наук“ удалилась под гром аплодисментов. Молодчина! Ни одним словом она не выдала тетушке нашей тайны.

Нам ужасно хотелось есть, но девчонка с косичками продолжала торчать на дворе. Она и вся ее команда малышей затеяли играть в „столовую“. Сложили из кирпичей что-то похожее на плиту и поставили на нее банки с травой и пирожки из песка. Потом вся мелюзга выстроилась в очередь, и девчонка с косичками выдавала им по пирожку и по горсти травы.

Наконец, из окна раздался голос:

— Тамара! Тамара! Домой!

Девчонка с косичками убежала со двора.

Мы сняли нашу спецодежду и ринулись в школьную столовую обедать. Было уже так поздно, что заодно мы и поужинали. А потом Боб куда-то исчез, наказав мне и Сене итти продолжать ремонт.

— Я скоро вернусь! — сообщил он с таинственным видом.

Соблюдая все меры предосторожности, мы приближались к дому Людмилы Ивановны. Вдруг Сеня толкнул меня в бок.

У самых ворот сидела на складном стуле и читала газету никто иная, как самая настоящая ненастоящая тетушка. Она была дежурной МПВО по домохозяйству!

Мы поспешно шмыгнули в соседний двор. Путь в дом Людмилы Ивановны был отрезан. Тетушка же могла просидеть на своем посту и два, и три, и четыре часа.

Во дворе, куда мы попали, мне сразу же бросилась в глаза небольшая дверь в глухой стене соседнего дома. Над дверью белела надпись: Запасный выход из бомбоубежища. По всем признакам, дверь вела как раз в подвал того самого дома, где жила Людмила Ивановна. „Проникнуть через подвал во двор, минуя ненастоящую тетушку у ворот“, — было моей первой мыслью. Но, увы, заманчивая дверь была почти доверху завалена кирпичами, рухнувшими от разбитой снарядом маленькой дворовой пристройки, повидимому, бывшей прачешной.

Подергав дверь, мы убедились, что хотя она и не заперта на ключ, но проникнуть через нее в подвал можно будет лишь тогда, когда большая часть груды кирпичей будет убрана.

— Давай, уберем кирпичи! — предложил я.

— Мысль блестящая! — одобрил Сеня. — Но как нам предупредить Боба, что мы на этом дворе?

Это был сущий пустяк. Я выскочил на улицу и на ближайшем углу, прямо на панели, написал мелом, азбукой Морзе, следующее:

Боб! Грозит опасность! Следуй в направлении стрелок!!!

Затем я поставил на стене дома несколько стрелок, указывающих направление в ближайший подъезд. На оборотной стороне двери подъезда, на той створке, которая не открывалась, я сообщил Бобу все необходимые подробности, тоже азбукой Морзе.