Георгий Мишев - Дети мира

«Опять я проголодался, — вспомнил Андрей. — Какое счастье, что бабушка дала мне в дорогу красную кружку».

На этот раз счастливый едок ел не один — он охотно поделился своими припасами с рыбками, которые смешно гонялись за вкусными комочками каши.

Андрей прислушался и услышал, как вода ласкает высокий, тонкий камыш, поднимающийся из илистого дна. Над мостиком заплясали две стрекозы.

«Эх, вот бы поймать!» — вздохнул мальчик.

Но стрекозы летали слишком высоко. Жаркое полуденное солнце пронизывало своими сверкающими лучами их прозрачные крылышки. Андрею захотелось искупаться. Он лег на мостик и вгляделся в спокойную воду; нет, здесь глубоко. «Плавать надо в море, буду моряком», — решил он и направился к дубам. Земля там была сухая, трава низкая и мягкая. «Отдохну немножко», — подумал Андрей.

Он снял рюкзак, поставил красную кружку рядом с ним и тут же почувствовал, что засыпает.

Уже засыпая, вспомнил почему-то, как в прошлом году они с дедушкой убирали сено на лугу под Лесной горой. Приехали туда на телеге. Четыре больших стога душистого сена давно ждали дедушкиных вил. Дедушка накладывал сено на телегу, а Андрей усердно притаптывал его. Покончив с делом, он спрыгнул вниз. Дедушка взял его за руку: «Пошли, я покажу тебе кувшинки». Они пошли по проложенной среди топкого луга дорожке. Недалеко от дома с зеленой крышей дед остановился. В стороне от тропинки, на темной воде, покоились белоснежные цветы. Восхищенный Андрей за руку потянул дедушку к цветам, но тот не поддавался. «Нет, — сказал он, — тут глубоко». Потом они вернулись на свой луг, дедушка взял грабли и сказал: «Ты, я вижу, хочешь сорвать для мамы белую лилию. Ну, зацепить-то граблями ее, конечно, можно, да вот без стебля она ведь повянет. Пускай уж цветет себе на своем месте».

Проснувшись, Андрей заметил, что тропинка под дубами ведет к чернеющему на горе лесу. Он надел рюкзак, схватил красную кружку и быстро зашагал дальше.

На вокзале в Любляне Андрея встречали родные. Дневной поезд подошел к перрону, но Андрея среди приехавших не оказалось. Все трое — брат, папа и мама — решили, что он приедет со следующим, пятичасовым.

А Андрей в это время медленно шагал по белой дороге в гору. Вот он остановился, прочел номер над дверями крытого соломой дома и стал ждать, не выбежит ли из-за забора собака. Но собака не появлялась. Под горой протяжно прогудел паровоз. Обеспокоенный мальчик бросился по уклону вниз. Сердце его сжалось от страха. Неужели он опоздал на поезд?

Из лесу донесся терпкий запах вереска. Под придорожными кустами таились нежные цикламены. На повороте увидел Андрей пожилую женщину. Она шла, отирая пот со лба и стараясь загнать назад выбившиеся из-под черного платка седые пряди.

— Куда? На Любляну? Погоди, погоди. Успеешь, — успокоила она мальчика.

Андрей нарвал для мамы цикламенов, спрятал их в рюкзак и снова поднялся в гору, чтоб полакомиться черникой. Но черники там уже не было.

Окошко на станции, где продают билеты, еще не открыли. Андрей примостился на пороге зала ожидания и принялся за остатки гречневой каши. Она была не такая вкусная, как горячая, но все же еще очень хорошая. Из-за угла выскочил бродячий пес. Он приветливо помахал мальчику хвостом и с вожделением уставился на красную кружку. Андрей поманил его.

— Мне ложку, тебе ложку, мне, тебе, мне, тебе… — мудро и справедливо делил мальчик.

Пес облизывался и временами повизгивал от удовольствия.

Уже собирались вечерние облака, и ветер путался в каштанах, стоявших у железнодорожного полотна. Подошло несколько пассажиров, и окошко в зале ожидания отворилось.

Вскоре из-за поворота вынырнул поезд. Пес подумал секунду-другую и почему-то решил не ехать в Любляну. Андрей долго махал ему рукой в открытое окно. Когда контролер толстыми клещами ловко проколол ему билет, он решил: «Буду контролером». И положил руку на стоявшую рядом с ним красную кружку.

На люблянском вокзале родные встречали маленького пассажира. Мама первая обняла его, — от него пахло гречневой кашей, солнцем и травой, вереском, чесновицей и цикламенами.

— Попробуй, какую вкусную гречневую кашу сварила мне бабушка, — сказал Андрей и снял с кружки крышечку.

Но красная кружка была пуста.

Когда ее возвратили бабушке, в ней оказался завернутый в блестящую бумагу дедушкин молоточек.